Элис смотрела на официанта, словно не веря своим глазам. Она уже успела уверить себя, что это пришел Сайлас.

— Я… Мне… нужно в ванную, — с трудом выговорила она, все еще не справившись с разочарованием.

Закрыв за собой дверь, Элис оперлась левой рукой о мраморный умывальник и посмотрела на себя в зеркало. На ее бледном лице выделялись два нелепо ярких пятна румян. Нижняя губа тоже была очень красной — даже несмотря на то, что помада успела стереться, — уж слишком часто Элис приходилось впиваться в нее зубами.

Потом она взглянула на свои руки. Хотя сейчас боль не чувствовалась, перчатка на правой руке сильно натянулась из-за увеличившейся опухоли. Если так пойдет дальше, дело может кончиться очень плохо. Лучше снять перчатку прямо сейчас.

Труднее всего оказалось освободить мизинец. Элис некоторое время с сомнением рассматривала распухшую и посиневшую кисть, но потом решила, что в полумраке соседней комнаты ничего не будет заметно.

А в соседней комнате ее ждали шампанское и Зигфрид Мотпенбеккер…

У Элис мелькнула мысль, что, встреться она с ним при иных обстоятельствах, он мог бы даже понравиться ей, потому что был по-настоящему забавным и добродушным. Элис не верилось, что Зигфрид способен обидеть ее или причинить боль.

Последнее соображение придало ей мужества, и она покинула ванную, оставив перчатки на умывальнике.

К счастью, официант уже ушел. Элис приняла бокал шампанского из рук Зигфрида со спокойствием фаталистки. Она поняла, что помощи ей ждать не от кого. О спасении следовало позаботиться раньше и полагаться при этом только на себя саму. Совсем недавно Зигфрид был козырной картой в ее игре с Сайласом, а сейчас он воплотился в живого человека, которого можно было нечаянно ранить или оскорбить…

И во всем этом виноват Сайлас! Элис залпом выпила шампанское. Голова у нее сразу пошла кругом. Она выпрямилась, сидя на самом краешке дивана.

— Зиг…-Ей нужно было сказать ему что — то очень важное. Что-то очень-очень важное.

— Да, золотце, сейчас, — отозвался тот, вновь наполняя ее бокал. Элис даже не успела ответить ему, что хотела совсем не этого. Она вдруг обратила внимание на то, что Зигфрид тоже порядочно пьян. Сайлас, хотя и заказал водку, но сам пил мало, и в конце вечера к рюмкам прикладывались только Мотценбеккер и Элис.

Тут Зигфрид сильно покачнулся, и Элис потянула его за рукав, чтобы усадить на диван. Но вместо этого Зигфрид сразу повалился, пролив на себя шампанское из бутылки, которую продолжал держать в руке. Пенная струя потекла на ноги Элис. Взвизгнув от неожиданности, она сбросила мокрые туфли, а затем, недолго думая, легла рядом с Мотценбеккером, опираясь на локоть правой руки. Левой она машинально попыталась стереть шампанское с пиджака Зигфрида, но тот лишь добродушно ухмыльнулся, глядя на ее неумелые попытки.

— Почему бы тебе просто не слизать его с меня? — шепнул он, притягивая Элис поближе и заваливая ее на себя сверху.

Во время этой возни, ни один из них не обратил внимания на то, что дверь номера неожиданно распахнулась, и почти сразу же Элис почувствовала, как чьи-то сильные руки отрывают ее от Зигфрида и ставят на ноги.

— Прости, приятель, но планы меняются! — Это был голос Сайласа Моррисона.

Он поднял Мотценбеккера, одернул на нем пиджак и быстро потащил к двери. Тот попытался было что-то возразить, но Сайлас нагнулся и что-то прошептал ему на ухо. После этого Зигфрид, испуганно охнув, оглянулся на Элис, чтобы помахать ей рукой, и со всех ног бросился бежать.

Моррисон тут же захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Ее белый пиджак казался в полутьме светлым пятном.

— Что ты ему сказал? — спросила Элис, чувствуя, как заплетается ее язык. — И как ты сюда вошел? — Она вдруг испугалась, что если в номер так легко попасть, то кто-нибудь из обслуги отеля мог видеть, как она кувыркалась на диване с Зигфридом.