— Совершенно неприемлемый ответ, — с едва заметным нетерпением бросил он и, сунув руку в карман каррика, вытащил карточку, которую и протянул ей. — Можете остановиться здесь, пока ваш отец не отдаст других распоряжений. Утром я пришлю за вами карету.

— А нельзя нам… побыть немного здесь, пока то дело, о котором вы упоминали, не будет улажено?

— Нет, — едва заметно поколебавшись, резко бросил он.

Вопрос стоил Лариссе огромных усилий. Она настолько не привыкла просить, не говоря уже о том, чтобы опуститься до мольбы… особенно в присутствии незнакомца. Но если он действительно готов предоставить им убежище, почему бы не здесь? Последняя надежда умерла так же мгновенно, как и появилась.

Непреклонный отказ, очевидно, послужил чем-то вроде прощания, потому что темная фигура уже растаяла в клубах снега. Ларисса даже не сразу догадалась прикрыть дверь. У нее еще хватило сил проведать Томаса. Брат метался в бредовом сне. Лихорадка, терзавшая его каждую ночь, все еще не прошла.

Рядом с кроватью в мягком кресле мирно дремала Мара Симз, няня Томаса, а когда-то и самой Лариссы, жившая с ними с тех пор, как девушка помнила себя. Она отказалась покинуть детей только потому, что жалованье немного задерживалось. Ее сестра Мэри последовала примеру доброй женщины. Раньше Мэри была экономкой, но еще в Портсмуте, когда кухарка ушла от них, призналась, что предпочитает кухонное царство всему остальному, и смирилась с понижением в должности, лишь бы заниматься любимым делом. Высокомерная экономка, сменившая ее, уволилась сразу же после того, как дом осадили кредиторы. Поразительно, как быстро новости об их финансовом крахе распространились по всей округе!

Но слава Богу, у них по крайней мере будет крыша над головой!

Ларисса могла бы радоваться, поскольку самые страшные затруднения были хотя бы временно улажены. Но войдя к себе и принимаясь за сборы, она не ощутила радости. И не испытывала к барону даже самой малой благодарности. Предлагая им жилье, он явно преследовал какие-то свои цели. Скорее всего не хотел терять их из виду, хотя и неизвестно зачем. «Недоразумение», очевидно, никоим образом не могло повлиять на их положение.

Но может, она все еще настолько ошеломлена, что не способна до конца осознать, как им повезло, может, это к лучшему, она теперь хотя бы не будет плакать ночь напролет.

И она действительно удержала слезы, но заснула лишь на рассвете.

Ах, не стоило ему встречаться с Лариссой Аскот, даже близко к ней подходить! Тогда она могла бы навеки остаться безликой «дочерью Аскота», очередным выбывшим из строя солдатом в небольшой войне местного значения. Но все-таки им было суждено увидеться. Решение обольстить девушку казалось в тот момент наиболее простым стратегическим планом в его кампании против Аскота. Погубить ее репутацию, ославить на весь мир, лишить радостей брака! Еще одно пятно на добром имени семейства. Именно с этой целью он и вручил ей карточку, но, немного поразмыслив, понял, что это было всего лишь предлогом, причем довольно неубедительным.

Ах, сколько времени прошло с тех пор, когда он хотел чего-то, в самом деле хотел, и только для себя! Хотел эту девушку. Жажда мести послужила бы достойным объяснением его поступку, успокоила бы угрызения совести… будь у него таковые. Но Винсент совсем не был уверен, обладает ли такой штукой, как совесть. Бесстрастность его характера предполагала полнейшее неумение предаваться раскаянию, так что сказать было сложно.

— Я полагала, вы поселите нас в другом принадлежащем вам доме, который сдается и сейчас свободен.