И тут Николас приказал:

— Джек, охраняй!

Джек тут же сел на пути Мег. Когда она попыталась его обогнуть, он взял ее зубами за запястье — не сильно, но весьма решительно. Мег негодующе уставилась на Николаса.

— Ты сама говорила, что он очень умный пес, — сухо напомнил он, — и я должен с тобой согласиться.

— Ты не можешь так поступить, вели Джеку меня отпустить! — потребовала Мег.

— Только после того, как ты пообещаешь войти в дом и поговорить со мной.

— Нам не о чем разговаривать.

— А вот тут ты ошибаешься. Например, нам нужно обсудить некоторые интересные заявления, которые ты сделала по одному вопросу… Ты хотя бы представляешь, как я ревновал тебя к Джеку, когда ты стала защищать его от меня, и я понял, что он значит для тебя больше, чем я?

— Ты ревновал к Джеку? Но это же нелепо!

— А по-моему, вполне естественно для безнадежно влюбленного мужчины.

— Что ты сказал? Для безнадежно влюбленного?.. В меня? — недоверчиво прошептала Мег. — Не может быть!

— Ты мне не веришь? Что ж, мне приходит на ум сразу несколько способов доказать, что я прав, но, боюсь, ни один из них не предусматривает присутствие свидетеля, пусть даже четвероного. — Он посмотрел на Джека и приказал: — Отпусти.

Пес немедленно разжал челюсти и отошел от Мег, виляя хвостом.

— Просто не верится, что ты так быстро его выдрессировал, — заметила Мег, когда они с Николасом вошли в холл.

— Я бы не стал приписывать все заслуги себе. Основу заложила ты, а я… Поселившись здесь, я проводил с ним очень много времени. В конце концов, Джек — единственная ниточка, связывающая меня с тобой.

Николас открыл какую-то дверь и пропустил Мег вперед. Она оказалась в гостиной.

— Как ты могла подумать, что я втайне от тебя избавлюсь от Джека?

— Сама не знаю, — честно призналась она. — Наверное, я совсем голову потеряла от любви. — Николас закрыл ногой дверь и привлек ее к себе. — Николас… — слабо запротестовала Мег.

— Николас — что? — лукаво осведомился он, привлекая ее к себе так, что Мег ощутила неистовое биение его сердца. — Эти последние недели без тебя были просто… — Он замолчал и замотал головой, как будто не мог найти слов, чтобы описать свои страдания.

— Для меня тоже, — застенчиво призналась Мег. — Но если ты меня любишь, то почему ничего не сказал, когда… когда мы…

Она замолчала и стала чертить пальцем невидимые узоры на его рубашке. Ей все еще не хватало смелости посмотреть Николасу в глаза: вдруг она что-то не так поняла, и все это окажется недоразумением, или, того хуже, жестокой шуткой, которую Николас придумал, чтобы наказать ее?

— Я пытался, — просто ответил он, — но всякий раз, когда заводил разговор о чувствах, ты меняла тему, и я решил: это потому, что ты меня не любишь и тебе неприятно даже слышать о моей любви.

— Нет! Все было не так! Я боялась услышать, что для тебя близость со мной была просто сексом, и ты не хочешь, чтобы я придавала слишком большое значение тому, что было между нами. Вот почему я всякий раз меняла тему. Я уже в тебя влюбилась. Если бы я тебя не любила, я не смогла бы так… мы бы не… — Мег смешалась и покраснела. — Я же не…

Николас, по-видимому, понял, что она пытается сказать.

— Я и сам об этом задумывался. Но, по-моему, нет ничего постыдного в том, чтобы женщина желала мужчину, не любя его.

— Значит, ты решил, что с моей стороны это была не любовь, а похоть? — грустно заключила Мег.