Джойс склонилась вперед — выражение ее лица не имело ничего общего с мыслями об убийстве.

— А я бы хотела прочитать ваши, — сказала она.

Эта женщина обладала поистине гипнотической или наркотической притягательностью. «Мы будем спасены через плоть», — гласил ритуал черной мессы. Какой-то момент Батлер боролся с наваждением.

— Я имею в виду… — Он оборвал фразу. — Полиция подозревала вас с самого начала. Через неделю вас арестовали, а до того вы находились под наблюдением на случай, если вы нанесете кому-нибудь визит. Вы пытались связаться с кем-то по телефону?

— Я звонила Китти. Дик сам привлек ее в секту, но она любила меня. Я спросила Китти, вернулся ли мистер Реншо. Китти ответила, что нет, но что он обязательно вернется до конца недели. Я предупредила ее, что воду в том графине нельзя менять ни под каким видом.

— Так я и думал! — воскликнул Батлер. — Вы не могли позвонить Китти и не осмеливались увидеться с ней после ареста. Но вам позволили читать газеты, а в них не было ни слова о смерти Реншо. Естественно, вы решили, что воду вылили, что вполне могло случиться.

— О да. Я боялась, что он не умер…

— Иными словами, вы считали себя невиновной. Сознание вины никогда вас не тревожило. Про себя вы могли негодовать на иронию судьбы и ее несправедливость, как делали вслух в разговоре со мной. Но — разрази меня гром, как говорит один мой друг — больше ничего вас не беспокоило. Если бы кто-то мог записать ваши мысли в тюрьме и во время процесса, то в детективном романе они выглядели бы абсолютно честными. Но не после суда, когда любая дневная газета сообщила бы вам о смерти Реншо.

— Что за странная фраза! — улыбнулась Джойс. — Но меня ужасно к вам влекло. Мне хотелось быть рядом с вами. А разве вы никогда не находили меня привлекательной?

Батлер, мысленно сражавшийся с тенями, поднялся с кресла.

— Я видел вас во сне прошлой ночью. — Признание вырвалось у него помимо воли.

Девушка тоже встала. Они стояли так близко, что могли коснуться друг друга. Джойс придвинулась еще ближе.

— Вот как? И что же именно вы видели?

— Во сне я целовал вас, как до того целовал Люсию.

— Только целовали? — пробормотала Джойс. — Какие же у вас скучные сны.

— А когда я обнимал Люсию… — желание обнять Джойс было почти непреодолимым, — то думал о вас.

Розовые губки скривились.

— Почему?

— Потому что в глубине души я знал — или можете назвать это каким угодно дурацким современным термином, — что вы убийца, и я должен вас забыть. Но до сегодняшнего вечера я не догадывался, что вы занимались массовыми отравлениями ради прибыли, хотя мы вышли на след сатанистской секты в первый же вечер после вашего оправдания.

Любое упоминание о секте, факт существования которой Джойс стремилась сохранить в тайне, даже рискуя жизнью, сразу делало ее холодной и настороженной.

— Вы сказали «мы». Кто вышел на след, кроме вас?

— Честное слово, дорогая, я выразился фигурально! Никто не знает о секте, кроме меня.

Джойс облегченно вздохнула.

— Так о чем вы говорили?

— Я отправился в дом Люсии в Хампстеде и обнаружил там черный свечной воск и перевернутые кресты, а также услышал упоминание о красных подвязках…

Во время короткой паузы в голове у него промелькнуло все, что доктор Фелл говорил ему тем вечером.

Прибыв в дом Люсии во вторник вскоре после Батлера, доктор Фелл уже понимал подлинный смысл происходившего в суде.