— А потом?

— Китти поставила графин на столик, где он стоит сейчас, со стаканом на горлышке. Я сказала ей, что она может идти спать, но с каждой секундой волновалась все сильнее.

— Почему?

— Из-за Дика! — Голубые глаза расширились. — Все время, пока он отсутствовал, я набиралась смелости, чтобы попросить о разводе…

— Почему вы хотели развестись?

Люсия уставилась на огонь.

— Я не возражала против его измен… — Она сделала паузу. — Нет, это неправда. Мы всегда притворяемся умудренными опытом. Я очень возражала, но не потому, что была… влюблена в него. Просто это было чудовищным унижением…

Батлер смотрел на пол. Он догадывался или думал, что догадывается, чего стоило ей сказать это.

— Без четверти двенадцать я услышала, как подъехало такси. Я сидела там. — Она указала на кровать слева. — Понимаете, мне нужно было его дождаться! Если с мужчиной начинаешь говорить о том, что ему не нравится, он просто отвечает: «Мне сейчас не до того, поговорим об этом позже». И оставляешь все как есть — по крайней мере, я так делала, — если не соберешься с духом. Вот почему я была в его комнате.

— Сколько времени отсутствовал ваш муж?

— Больше трех недель. Он намеревался уехать всего на несколько дней, но ему разрешили вновь открыть одну из его старых фабрик, и он задержался, чтобы понаблюдать за процедурой. Как бы то ни было, вчера Дик вернулся. Я слышала, как сердито хлопнула входная дверь…

Мысленно Батлер тоже услышал этот звук и тяжелые шаги Дика Реншо, поднимающегося по не покрытой ковром лестнице.

— Дик открыл дверь, — продолжала Люсия. — Он стоял с чемоданом в руке, в сдвинутой на затылок шляпе и очень странно смотрел на меня. Я сидела на кровати с вязаньем — Китти принесла мне вязальную корзину, когда первый раз пришла в комнату. «Привет, — сказал Дик. — Это что, примирение?» Я ответила, что нет, и начала говорить о разводе. Лицо Дика стало каменным. Он начал молча распаковывать чемодан и раскладывать вещи, а я продолжала говорить. Потом Дик так же молча разделся и надел пижаму. К этому моменту я стала бояться. Конечно, я договорилась с мисс Кэннон на тот случай, если он…

— Минутку! — прервал Батлер. В его голове, точно детская считалка, плясали слова: «Мисс Кэннон с Кэннон-роу». — На случай если он — что?

— Ну, ударит меня или еще что-нибудь, — ответила Люсия, подняв тонкие брови на лице с настолько искусно наложенным макияжем, что он не был заметен вовсе. По-видимому, она не находила это заявление необычным и не замечала гнева собеседника.

— Я… э-э… понятно. Кто такая мисс Кэннон?

— О, Агнес Кэннон со мной с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Она была моей гувернанткой. Не знаю, как бы вы ее назвали — чем-то вроде постоянной принадлежности. Она должна была войти сюда и пригрозить вызвать полицию, если Дик прибегнет к насилию.

— А он прибег?

— Хуже. — Люсия содрогнулась. — Дик просто сидел на краю своей кровати в пижаме и шлепанцах и смотрел на меня. В какой-то момент я подумала, что он собирается… воспользоваться супружескими правами. Но потом он отвел взгляд и поднял со столика графин.

Люсия сделала паузу, прижав руку к груди.

— Я должна объяснить, что у Дика была одна постоянная привычка. Однажды он сказал мне, что поступал так со школьных лет. Каждую ночь, перед сном, Дик пил воду из графина. Стаканом он не пользовался — просто наклонял графин и пил чуть ли не до дна.