— Пожалуйста, зайдите в дом, — пригласила Уиллоу, — я хочу с вами поговорить.

Он стоял в нерешительности. Что ему хотелось — так это побыстрее смыться.

Вместо этого, к собственному удивлению, он кивнул.

Зайдя в кухню, они обнаружили последовавшую за ними вереницу детей. Улыбаясь, Уиллоу оглядывала одну очаровательную физиономию за другой, потом решительно выставила их из кухни.

— Вы тоже, — сказала она отошедшей в сторонку Эстелле. Когда все любопытные уши удалились, она серьезно посмотрела на него изучающим взглядом.

— Я хочу вам кое-что предложить, — начала она. Он приподнял бровь.

— Я… — она была в нерешительности. Бровь приподнялась еще, но в глазах, как всегда, ничего нельзя было прочесть

— Я… с этими руками надо что-то делать, — неловко продолжила она, не уверенная, говорить ли о том, что намеревалась ему предложить.

— Это не требуется.

— Я…

— У меня были ожоги похуже, — сказал он.

— Но не по моей вине, — возразила она.

— Вы тут ни при чем. Не люблю, когда скотина зря пропадает. Но если бы я знал, что это из-за Брэди, я бы оставил его там.

Это прозвучало приговором, и она содрогнулась от его резкости. Она подозревала, что это не правда, но его взгляд требовал этому верить. Он хотел, чтобы она приняла это за истину.

Его лицо могло служить образцом безразличия. Оно казалось непроницаемым, но она вспомнила прошлый вечер и как он смотрел на Чэда, прежде чем спохватиться. В этом взгляде было сочувствие и понимание. И Уиллоу знала, что это ей не почудилось.

Воспоминание придало ей смелости.

— Я… мы… думали, что, может, вам нужна работа.

Он озадаченно уставился на нее. Она торопливо продолжала:

— Я не могу платить много, а теперь и расположиться негде, когда сарай сгорел, но вы могли бы спать у мальчиков в комнате, и получать еду, и…

«Вы нам нужны». Эти слова не были сказаны вслух, но они висели в воздухе.

В его глазах мелькнула насмешка, потом они снова застыли и он нахмурился.

— Хотите сказать, что вы все-таки собираетесь остаться здесь. Послушайте, леди, есть у вас хоть капля соображения?

Она, казалось, была глубоко уязвлена этими словами.

— Я вам сказала вчера, что не могу не остаться.

Он раздраженно скрипнул зубами, прежде чем ответить.

— А как насчет детишек? Вам, черт побери, все равно, что с ними будет?

— Прошлым вечером мы устроили голосование. Все хотят остаться.

— Голосование? — Уиллоу съежилась от его пораженного тона. — Леди, вы психованная хуже вашего чертова быка, — продолжал он.

— Уиллоу, — поправила она, — зовите меня Уиллоу.

Он тяжело вздохнул, как будто имея дело с сумасшедшей.

— Зачем же вы чинили изгородь, если думали, что мы не останемся? — неожиданно спросила она.

Будь он проклят, если знал зачем, сознался он сам себе. Должно быть, сумасшествие заразно как холера, и не менее опасно.

— Я обещал мальчишке, — коротко ответил он. — Я не хотел, чтобы он опять сам занялся этим. Но какого черта, я думал у вас хватит соображения перестать упрямиться после всего, что случилось.

— Вот поэтому вы нам и нужны, — сказала она, улыбаясь самой милой и доверчивой улыбкой, какую он когда-либо видел.