– Захочешь, сама расскажешь, – рассудительно молвил он. – А не захочешь – все равно не расскажешь, как бы я ни спрашивал. Разве не так?

– А если я – преступница? – требовательно спросила Леся и с раскаянием подумала: «Что же я за дура? Что за мазохистка? Зачем же я все обостряю и усложняю? Почему бы нам просто и мило не поболтать о том о сем?» – Или мошенница, аферистка?

– Ты не преступница, – мягко молвил Вася, – и, насколько я могу судить, далеко не мошенница и не аферистка.

– Почему ты стал мне помогать?

«Хватит! Остановись уже!» – стала урезонивать себя Леся.

– Ник попросил, – мотнул головой огненноволосый парень. – А он мой друг.

Друг… Как будто это слово что-то объясняло… Тема была исчерпана. Леся отвернулась, тем более что слева от нее, на фоне Васи, закончился Кремль и потянулось голое место там, где раньше возвышалась гостиница «Россия», а ведь к отелю, хорош он был или плох, даже она, немосквичка, уже успела привыкнуть.

Довольно скоро по полупустым улицам воскресного вечера они добрались до Кленового бульвара, где Леся снимала на паях с землячкой Светкой двухкомнатную квартиру под самой крышей. Арендовать «двушку» на двоих оказалось гораздо выгодней, чем «однушку» на одного. Конечно, к соседкам приходится приспосабливаться: кто-то любит гостей, кому-то нужно одиночество, один терпеть не может убираться, другой – готовить… Со Светкой они друг к другу приспособились. Главное, та не была мальчишницей и не умоляла Лесю перекантоваться где-нибудь вечерок или ночку. Бытовые хлопоты они тоже распределили к взаимному удовольствию: каждый занимался тем, что больше нравится: Светка ходила по магазинам и стряпала, Леся наводила в квартирке лоск.

Нынче Светки не было дома. Та решила устроить себе каникулы, сорвалась сразу после сессии на пару недель домой. Место, однако, за собой оставила и даже долю свою внесла.

Леся попросила Васю подождать во дворе – под сенью тополей, под крики малышни с детской площадки. Поднялась на девятый этаж на зачуханном лифте – никакого сравнения не выдерживает ее замурзанный подъезд с парадным Брагина. «Зато у нас не убивают», – примирила себя с окружающей действительностью Леся и вошла в квартиру.

За последние сутки здесь ничего не изменилось. Обычная съемная дыра. Чужая мебель советских времен, продавленный диван, холодильник «Снайге» в шестиметровой кухне. А все равно жаль уезжать, все-таки свой угол. Опять же непонятно, когда она сюда вернется, да и вернется ли вообще.

Леся постаралась взять вещей по минимуму. Выбирала те, что сочетаются с новым имиджем: несколько маек, пару блузок и свитеров. Прихватила куртку со множеством карманов, ботинки и другие, не жмущие, туфли на более щадящем каблучке. Не забыла пару учебников, уже купленных для четвертого курса, и любимую плюшевую собачку, с которой она в обнимку спала еженощно вот уже пять лет.

Копаться долго было неудобно, ведь внизу томился Василий. («С ума сойти, – подумала Леся, – впервые в жизни ее ждет у подъезда парень на автомобиле – правда, у них совсем не свидание, а просто… так сложилось…»)

Она затолкала вещи в чемодан на колесиках. Подумала, не написать ли записку Светке – та собиралась вернуться на днях, однако решила не оставлять зацепок.

Чемодан оказался неожиданно тяжелым – от лифта к двери его пришлось волочить, прыгая со ступеньки на ступеньку. А у подъезда Леся столкнулась с соседкой с восьмого этажа, Варварой Никитичной.

Никитична подозрительно глянула на девушку – притом, что они в течение двух лет пересекались едва ли не ежедневно – и спросила зычно:

– Откуда это вы идете с чемоданом?

Лесе ничего не оставалось, как расколоться:

– Да я это, Варвара Никитична!

– Кто – ты? – Соседка всматривалась ей в лицо, по-прежнему не узнавая.