Замолчал, сделал шаг к кровати и поставил на нее. Все так же удерживая меня рукой, сдернул с себя оставшуюся одежду, затем снова прижался всем телом, большой рукой обхватив мою грудь, скрытую чашечкой из тончайшей ткани с ажурным рисунком. Еще мгновение, и мое бюстье, издав жалобный «вжик», разорванным летит на пол, а я задыхаюсь от негодования.

– У меня с собой всего три комплекта белья, а ты...

Снова влажный язык на моей шее, и длинные сильные пальцы нежно, но чувствительно сжимают вершинку груди, заставляя всхлипнуть и замолчать, привыкая к новым, невероятно приятным ощущениям, забываясь в них, ныряя в них с головой, ощущая мгновенный всплеск желания. Мой возраст – самый пик гормональной перестановки, осознания своей чувственности. А его руки продолжали изучать мое тело, властвовали, порабощали, заставляя привыкнуть к ним, желать только эти руки и ничьи больше и эти горячие мягкие губы, которые скользили по моим плечам, шее, щеке, и кончик языка, обрисовавший раковинку уха, пославший волны возбуждения до кончиков пальцев. Я горела, плавилась, прижималась уже всем телом, а руки сами заскользили по его спине, ягодицам, ногам, покрытым жесткими волосками, добавляя остроту ощущениям.

– Лель, девочка моя, что ты со мной творишь?! Сводишь с ума... потерпи, а то я сорвусь...

Подхватив на руки, осторожно уложил на спину и навис сверху, заглядывая в мои широко распахнутые глаза. А я тяжело дышала от переполнявших меня эмоций, пережитых страхов и обоюдных признаний, и даже этой короткой схватки, которая так быстро закончилась моим пленением. Его синие глаза лихорадочно горели огнем, на бледных заостренных от напряжения скулах вспыхнули пятна, он смотрел, пристально изучая мое лицо, наверняка отражавшее все чувства. Да, слишком открыта для него, ничего не спрятать, не смолчать. Снова сжал мою грудь, по собственнически положив ладонь, и я неосознанно прикрыла глаза, наслаждаясь, выгибаясь, стремясь к нему еще ближе и теснее. Губы, наконец, накрыли мои, и показалось, что меня словно выпивают. Его язык ворвался внутрь и сплелся с моим, пока все еще обучая искусству любви.

– Скажи, что только моя?! – Эриас выдохнул полувопрос-полустон.

– Только твоя!

– Скажи, что любишь и будешь любить всегда?!

– Люблю и буду любить только тебя, Эриас!

– Скажи, что не предашь и не изменишь?!

– Никогда, любимый! Клянусь честью!

Мне показалось, что напряжение немного оставило его, зато налилась плоть, уже довольно ощутимо упиравшаяся мне в бедро, и теперь я начала задумываться о том, не сильно ли он возбужден и не будет ли...

Одно движение и он между моих ног, поддерживая мои бедра вокруг своей талии и возвышаясь надо мной, торжествующе смотрит, и я заворожено любуюсь синим пламенем. Толкнулся, медленно раздвигая, скользнул внутрь, я уже такая влажная, изнывающая, трепещущая и готовая на все, лишь бы наполнил до конца и унял эту тянущую боль. Снова толчок, и мой всхлип, а потом его резкое движение вперед, и я дугой выгибаюсь под ним.

Боль... словно маленькая кратковременная вспышка, а потом все сосредоточилось в одном месте. Там, где мы сливались в одно целое. Он следил за моим лицом, читал как открытую книгу, поэтому уловил тот момент, когда боль утихла и начал извечный танец любви, медленно двигаясь и не отпуская моего взгляда. Словно хозяин... наставник наблюдая за лучшим и единственным учеником... или влюбленный мужчина, который радуется малейшему удовольствию, которое может доставить своей женщине... такая череда эмоций на его лице. Я тоже сквозь ресницы наблюдаю за ним, упиваюсь силой и красотой его мускулистой широкой груди, покрытой черными волосками, спускающимися тонкой дорожкой к паху. Напряженный пресс работает во время его движений, я хватаюсь за его плечи, ощущая, как напрягаются его руки под моими.