– Кстати, опять об этом вечере. Что вы могли бы еще добавить по поводу случившегося в тот день?

– Ну что? Вполне понятно, всем собравшимся тогда у профессора хотелось хотя бы из уважения к хозяину избежать огласки этой истории. Старания в этом направлении доктора Ясенчака зашли, пожалуй, слишком далеко. Но я отнюдь не хочу этим сказать, что считаю его виновником преступления.

– А скажите мне откровенно, профессор, не были ли у вас с самого начала сомнения по поводу смерти доцента?

Бадович с минуту колебался.

– Поскольку я не терпел Лехновича, то, признаюсь, поначалу с чувством даже некоторою удовлетворения подумал: «Наконец-то черт его прибрал». А когда столь известный кардиолог, как Ясенчак, констатировал смерть от сердечного приступа, я был очень далек от сомнений в верности диагноза.

– А на какою цвета салфетке стоял ваш бокал?

– На фиолетовой. Хорошо помню, что такого же цвета была салфетка и у жены адвоката.

– И вы их не путали?

– Нет. Я пил коньяк, а она – ликер, по цвету похожий на денатурат и пахнущий фиалками. Притом ее рюмка была совсем другой формы.

– Скажите, в химических лабораториях трудно достать цианистый калий?

– Ну что вы! Вопреки мнению дилетантов, этот яд имеет довольно широкое применение в фармакологии, кожевенном деле и в других отраслях. Есть он и в наших лабораториях. Хранится в специальных закрытых на ключ шкафах. Всегда строго учитывается, кто, сколько и с какой целью его получает. Вы легко, например, можете убедиться, что лично я по крайней мере в течение года в своих работах не использовал этого соединения.

– Мы все, конечно, проверим. Это наша обязанность.

– Ничего не имею против. Но если речь идет о смерти Лехновича, нет нужды искать цианистый калий в Силезии. Он преспокойно стоит в домашней лаборатории профессора Войцеховского в подвале его дома.

– Вы видели там цианистый калий?

– Конечно. Профессор показывал нам свою лабораторию. Вход в нее из холла по лестнице вниз. На одной стене там висит предупредительная табличка:

и в шкафчике рядом – целый набор склянок. На одной из них я сам видел написанную от руки этикетку:

а в скобках

Содержащегося в ней порошка вполне хватило бы отравить половину населения Катовиц.

– Шкафчик был заперт?

– 'Не знаю – не проверял.

– В течение вечера кто-нибудь заходил в лабораторию?

– Да, и притом не раз, и многие. Дело в том, что в лаборатории стоит мощная холодильная установка. В отличие от обычного холодильника она образовывает лед в несколько раз быстрее, и Войцеховские используют ее для приготовления пищевого льда. За ним в течение вечера несколько раз спускались и сам профессор, и его жена. Приносили лед Лехнович и, по-моему, доктор Ясенчак. В лабораторию можно незаметно спуститься и без всякого предлога, сделав вид, будто вышел в туалет или в ванную комнату. Никто ведь друг за другом не следил.

– Ну да, понятно.

– В этой связи еще одна деталь, – продолжал Бадович. – За ужином адвокат Потурицкий с увлечением рассказывал о недавно приобретенных им редких экземплярах бабочек, пополнивших его коллекцию – одну из лучших, как он уверял, частных коллекций в Польше. Бабочки – его хобби. А надо вам знать – энтомологи широко пользуются цианистым калием для умерщвления насекомых. Не думаю, что получить цианистый калий и для врача составляет особые трудности. Ведь основы химии преподаются во всех медицинских институтах, а изготовление этого соединения даже в домашних условиях – дело довольно простое.