– Значит, после беседы с доцентом вы были совершенно убеждены, что все обойдется без эксцессов.

– Я не рассчитывал только на Лехновича, поговорил заодно с Потурицким и Ясенчаком. Оба высказа ли некоторые сомнения, но я сумел их убедить. Даже доктора, особенно скептически настроенного. В конце концов Ясенчак только попросил меня сохранить все это в тайне от Кристины, которая могла, бедняжка, от волнения расхвораться или вообще не прийти. Адвокат не ставил и таких условий: у его супруги не было никаких столкновений с Лехновичем, а ему самому Лехнович нанес обиду задолго до того, как он женился.

– Одним словом, все обещало пройти вполне спокойно, – кивнул головой полковник. – А скажите, Лехнович жаловался в последнее время на сердце?

– Да, и довольно часто. Он и меня убеждал обратиться к врачу, уверяя, что я плохо выгляжу и у меня наверняка что-то с сердцем. Он стал мне это говорить по меньшей мере с месяц тому назад. Напугал этим даже Элю, и она решила во что бы то ни стало затащить меня к врачу, чтобы сделать электрокардиограмму.

– И какой был результат?

– Никакого, – рассмеялся профессор, – я просто не пошел.

– Мы опять уклонились с вами от сути дела. Так кто же все-таки, профессор, мог, по вашему мнению отравить Лехновича?

– За всех своих гостей я ручаюсь и за Эльжбету – тоже. Следовательно, остается лишь моя скромная особа. Скажу честно, порой я ловлю себя на мысли, не я ли уж и впрямь всыпал этот несчастный цианистый калий в бокал своего ученика? Знать бы только – зачем?

– Два человека из числа ваших гостей имели серьезные мотивы для убийства. Ясенчак и Потурицкий.

– Абсурд. Потурицкого я знаю хорошо. Сегодня он не тот юноша, которого много лет назад исключили из молодежной организации за сокрытие социального происхождения. Он известный адвокат, к которому не так просто попасть на прием, прекрасно зарабатывает. Любит путешествовать. Каждый год проводит отпуск где-нибудь за границей. Греция, Турция, Испания. Его предкам-магнатам, владевшим огромными имениями на Украине, и не снилась подобная жизнь, И вы серьезно полагаете, что этот человек станет рисковать всем ради какой-то иллюзорной мести за дела двадцатипятилетней давности?

– А доктор Ясенчак?

– Витольда я знаю еще лучше – он мой товарищ по школе. По сути дела, он должен быть признателен Лехновичу. Благодаря ему у него прекрасная жена, чудесные дети. Ну, немножко над ним когда-то в варшавском «свете» посмеялись. Что с того? Все уже давным-давно забыто. Зато все знают прославленного кардиолога, доктора Ясенчака, и его красавицу жену.

– Тем не менее доктор всегда отзывался о Лехновиче не иначе как «скотина» или «каналья». Кроме того, он ревновал, ведь Лехнович всюду утверждал, что стоит ему только захотеть, и Кристина тут же к нему вернется.

– Я слышал об этом пресловутом «стоит мне только свистнуть». Возможно, за рюмкой Стах и сболтнул что-нибудь подобное, а так называемые доброжелатели, в которых у нас нет недостатка, разнесли это по всему городу. Тут уж ничего не поделаешь.

– Словом, есть труп и девять невиновных, – позволил себе шутку Немирох.

– Именно это – самое поразительное и ужасное во всем деле. Именно этого я никак не могу понять, – беспомощно развел руками профессор.

– Скажите, профессор, столь внезапная смерть Лехновича не показалась вам подозрительной?

– Ничуть, тем более что часа за два до этого Стах жаловался на сердце, а такой известный кардиолог, как Ясенчак, констатировал сердечный приступ.

Адам Немирох поблагодарил ученого за беседу и проводил до подъезда.