– Любовь, – чистосердечно призналась та. – Никогда не думала, что такое может со мной случиться.

– Но ты же любила других, не так ли? – удивилась Лина.

– Но не так, как вашего сына.

Лина кивнула:

– Тогда я счастлива. Наверное, стоило вернуться домой вместе с дочерьми. – Ее карие глаза искрились лукавством.

– Мы поместим вас в самую дальнюю спальню, – шутливо пообещала Эшли.

Лина весело рассмеялась и погрозила невестке пальцем.

Райан расплылся в улыбке, очень довольный тем, как хорошо ладят женщины. Он налил всем вина, и все трое тихо беседовали, пока не появился Бернс с сервировочным столиком.

– Я подумал, что вы захотите спокойно поужинать у огня, особенно после стольких треволнений, – заметил он.

– Чем так хорошо пахнет? – облизнулась Эшли.

– Похлебка со свининой, кукурузой и овощами и поджаренный сырный хлеб, – объявил Бернс, раздавая салфетки, после чего стал разливать похлебку в керамические чашки. Открыв блюдо с намазанными маслом тостами из сырного хлеба, он показал на нижний уровень столика, где был включен подогрев:

– Там чайник и печеные яблоки. Когда вы поедите, я приду и соберу посуду.

– До чего же вам повезло! – воскликнула Лина после его ухода.

– Знаю, – согласилась Эшли.

– Тосты просто восхитительны! – заметила Лина.

– Миссис Би печет настоящий сырный хлеб, – пояснила невестка.

После ужина Эшли вытащила коробу с «Монополией».

– Я не играла с тех пор, как дети были маленькими, – вздохнула Лина, но тут же показала себя грозным противником, побив их обоих, забрав все деньги и легко выиграв несколько партий.

– Вижу, ты не потеряла хватки, ма, – заметил Райан. – Не поверишь, Эшли, но мы вечно ей проигрывали.

– Мог бы и предупредить, – шутливо пожаловалась Эшли.

– Думаю, мне пора отдохнуть, – сказала Лина. – День действительно был долгим.

Она сунула ноги в туфли, встала и, расцеловав сына и невестку, поднялась наверх. Вернувшийся Бернс собрал посуду и увез столик.

– Доброй ночи, мистер и миссис Малкахи, – сказал он на прощание.

Через минуту Эшли уже сидела на коленях мужа и целовала его в губы. Его рука скользнула под свитер, дернула застежку лифчика и стала ласкать теплую мягкую грудь.

Один поцелуй перетекал в другой, пока оба не потеряли голову. Райан рывком задрал ее свитер и взял сосок в рот.

– О, как хорошо… – пробормотала Эшли, когда он стал сосать.

Он уже успел расстегнуть ее слаксы и просунул руку… ниже… ниже… ниже, пока не сжал пухлый холмик.

– Я весь день хотел взять тебя, – тихо признался он. – Весь день, пока сестры надоедали нам, приставали и вязались к каждому слову, я думал о том, как поимею тебя вечером. – Кончик его языка обвел ушную раковинку. – Ты знала, что я об этом думаю? И тоже не могла дождаться вечера? Краснела при мысли о том, как мой большой «петушок» вонзается в тебя?

– Ты такой нехороший мальчишка! – пробормотала Эшли. – Но я все знала. Ты почти весь день с трудом передвигаешься. Надеюсь, твои сестры не заметили. – Она прикусила его нижнюю губу. – Скажи, как сильно ты меня хочешь? Скажи, что собираешься делать со мной, милый.

– Прежде всего, – начал он, – я хочу найти твой капризный маленький клитор, беби.

Его палец скользнул между складок ее лона, гладя, лаская… Наконец он обнаружил крохотную изюминку.