Меня вообще в сон потянуло под мерное покачивание кареты, и я была рада поболтать. Разговор о купальнях вперемежку с моими восторги и сравнениями с банями у меня на родине плавно перетекли к вопросам о том, как я здесь жила и каким образом удалось оживить королеву. Повеселила его рассказом о том, как нам пришлось спать втроём на кровати вместе со статуей. У Варгоса такие глаза круглые стали, что я рассмеялась.

— Но зачем?!

— Ясарат надеялся, что я найду способ её оживить, и я нашла! — с гордостью похвасталась я, описав, как это именно я заметила, что при поцелуе короля гребень меняет цвет, и вытащила его.

Затем предупредила, чтобы он не удивлялся сплетням, гуляющим вокруг имени аттана, и покаялась, что именно я их распустила. Вспомнив, что он всё же его друг, оправдалась тем, что была зла на Ридгарна за то, что он обманом сделал меня Тенью. И рассказала множество смешных случаев, когда аттана донимали озабоченные дамочки с плётками.

Варгос смотрел на меня пристальным взглядом, и лицо у него было такое… как будто он меня впервые видит.

— Ладно, я перегнула! Немного, — согласилась я, и тут же бросилась приводить аргументы в свою защиту: — Но мне моё честное имя дороже, чем Ридгарна. И надо было видеть, какими взглядами на меня смотрели придворные. Было бы смешно, если б не хотелось плакать: я аттана придушить готова была собственноручно, а меня к нему в любовницы записали. Один даже чуть ли не прямым текстом заявил, что он бы тоже с такой Тенью из поместья возвращаться не спешил, раздевая меня взглядом при этом. Лучше бы за своим меню следил, придурок, а то с его животом не в каждую дверь пройдёшь. А ещё военный, аррк армии. Позор!

Но всё моё возмущение было прервано зевком, который я безуспешно попыталась прикрыть ладошкой.

«Нет, всё же я намаялась за день», — пришла к выводу я, смотря на Варгоса, который стал расплываться перед глазами. Я моргнула. Ещё раз и ещё, но зрение не восстанавливалось. Кёрн всё сильнее расплывался, черты его фигуры поплыли, и я чуть ли не закричала от ужаса, когда стала проступать фигура совсем другого мужчины.

— Маммочки… — вырвалось у меня в полуобморочном состоянии. Лишь понимание того, что я останусь беззащитной с ним наедине, не позволило мне потерять сознание.

Напротив меня сидел азгарн Сириллы и смотрел задумчивым взглядом.

Я рванулась к дверце, предпочитая выпрыгнуть на ходу, чем оставаться запертой с ним в тесной карете. Ухватиться за ручку успела, но тут же и отпустила, так как меня перехватили за талию и рванули на себя. Некоторое время я остервенело вырывалась, пока не выбилась из сил, и меня не скрутили.

— Забавно, вы так спешите умереть под колёсами, зато не решились последовать за мужем на костёр.

— Отпустите меня! — потребовала я, так как была в ужасе от того положения, в котором оказалась. Сидеть на коленях у этого урода, тесно прижатой к нему, было точно не пределом моих мечтаний. Хватка у него оказалась железной, и я едва дышала. Да ещё я сидела спиной и не видела его выражения лица, лишь чувствовала на волосах дыхание.

— Чтобы меня обвинили в вашей смерти? Увольте!

— Предпочитаете убивать исподтишка? — зло поинтересовалась у него.

— Когда это я пытался вас убить? — даже оскорбился он.

— Хотите сказать, что навязывать кинжал человеку, не знающему традиции — это не убийство?

— Откуда же я мог знать, что вы не знаете их?

Прямо святая невинность, сейчас расплачусь!

— А маниакальное желание запихнуть меня в карету вместе с прахом?

— Всего лишь забота о том, чтобы вы в спокойной обстановке простились с мужем и пережили своё горе.