Поднимаясь на борт самолета, собиравшегося вернуть его в родные края, он позволил меланхолии до конца овладеть собой и не стал предпринимать ничего, чтобы прогнать ее.

Глядя в иллюминатор, он медленно вздохнул. Заметил техника на бетонированной площадке возле ангара, уходившего прочь от самолета, и спросил себя: чем была жизнь этого человека? Потом повернул голову и посмотрел на сидевшего в соседнем ряду старика. А на что похожа его жизнь? Его и той женщины, дальше, и вон той?

Когда самолет рванулся вверх, Бролен взглянул на землю, которую начал обнимать сумрак рождающегося вечера, и на идеальный горизонт, охваченный красным светом заходящего солнца.

Чувство опустошенности немного ослабло.

Казалось, планета на мгновение вздрогнула, последний пурпурный луч погас.

Ночь полностью овладела пейзажем.

БЛАГОДАРНОСТИ

В работе над романом мне помогали несколько человек: конечно же моя семья и мои друзья, а также Клэр, чья критика избавила читателя от моих чрезмерностей. Клэр помогла мне быть реалистичным, и я знаю, что смогу отблагодарить ее за все усилия только тогда, когда однажды напишу прекрасную историю о любви. Я так думаю…

Эта книга была бы другой без участия Себастьена, моей бруклинской тени, своими идеями вдохновлявшего меня во время наших долгих прогулок по городу, готового идти на любой риск, только чтобы сделать фотографии тех мест, в которых мы побывали. Спасибо тебе за это. Также я благодарен Фредерику, моему образцовому читателю, разнообразием наших бесед и постоянством своих ремарок неизменно внушавшему мне стремление быть лучшим.

Иногда мы встречаем в жизни незнакомых людей, поступающих иначе, чем все остальные, людей исключительных. Один из них — мой издатель, он доверяет мне, а его сотрудники своей великолепной работой вселяют в меня смелость. Спасибо вам всем.

И наконец, я постарался не перегружать роман постраничными сносками и отсылками к источникам; знайте, однако, что большая часть информации (как зашифрованная, так и нет), к моему сожалению, является правдой. Когда я писал эту книгу, более всего меня пугало то, что находится за рамками вымысла. До скорого.

Максим Шаттам,

Эджкомб, 17 октября 2002 г.