Мы часто недовольны жизнью, ненасытны в желаниях, не способны их ограничить, не познав себя, не можем вовремя остановить рост потребностей. Инстинктивное стремление обеспечить благополучие на случай возможных бедствий, невзгод старости или болезней приводит к уродливым формам жадности. Не зная себя, мы проявляем немощь своего разума. В инстинкте собственности они выражается особенно ярко и демонстративно.

У многих животных развит инстинкт заготовки пищевых запасов чаще всего на зиму. Но никогда эти запасы не превышают потребностей, то есть всегда рациональны. Муравьи жнецы, питающиеся зернами и обитающие в зоне пустынь, иногда запасают зерен больше, чем требуется до появления нового урожая, при этом покрывают их каким-то раствором, предохраняющим от плесневения. Но эта запасливость оправдываема, так как в пустыне нередки сильные засухи, когда урожая зерен нет.

Собственность стала закрепляться в инстинкте уже при стадном образе жизни в первобытных общинах и особенно прочно укоренилась при зарождении семейного оседлого образа жизни. Собственность способствовала выживанию в экстремальных условиях существования.

С развитием общества, совершенствованием цивилизации, в погоне за удобствами жизни собственность стала одним из преобладающих инстинктов. Она стала распространяться на усовершенствованные орудия труда, одежду, жилище и превращалась в индикатор материального и даже морального превосходства перед окружающими. Развиваясь, этот инстинкт вступал в конфликт с альтруизмом. Дальнейшее его развитие вело к расслоению общества на богатых и бедных, угнетению одних другими и вызвало усложнение и обострение отношений в обществе. Развитию собственности способствовало использование денег, драгоценностей, того, что хорошо сохранялось и не портилось, как продукты питания или одежда.

Чувство собственности заставляло трудиться, возбуждало соревнование, зависть, лидерство. Стремление к собственности, к обогащению настолько укоренилось в сознании, что потеряло границы органической целесообразности, стало ненасытным, беспредельным и неисчерпаемым. В новых условиях жизни общества инстинкт собственности приобрел преобладающие черты существования.

Человеком, лишенным инстинкта собственности, мог быть только раб. Он терял стимул к улучшению жизни, материальной обеспеченности как своей, так и семьи, и не имея на это права, превращался в полуживотное, довольствующееся тем, чтобы набить свой желудок и обеспечить жизнь. Хорошо сказал об этом Л. Толстой после того, как ознакомился с «Капиталом» К. Маркса. Похвалив эту книгу, он с недоумением заметил, что без частной собственности человек не может быть полноценным. К величайшей беде, глашатаи социализма и коммунизма Маркс, Энгельс, Ленин и следовавшая за ними команда, недооценили значение этой исконно природной и инстинктивной черты человека, решив построить в одной стране социализм с последующим переходом в коммунизм, и, лишив человека частной собственности, обрекли большую страну на положение полигона этого безумного эксперимента, принесшего столько страданий. К чему это привело хорошо известно, когда России, отказавшейся от запрета частной собственности, пришлось заниматься так называемой перестройкой. К тем же последствиям привел запрет частной собственности в Китае. Ныне там стали поговаривать об изменении соответствующей статьи конституции и разрешении частной собственности.