В характере и инстинктах человека заложены как созидательные, так и кажущиеся нелепыми разрушительные инстинкты! Последние особенно ярко вспыхивают во время войн, когда все оказывается дозволенным, и нет необходимости подавлять в себе агрессивность.

Разрушительная деятельность — это наследство варваров — сильнее всего проявляется у детей, постепенно угасая с возрастом и исчезая в старости.

Войны существовали всегда, везде во все времена, на всех континентах. Но ЭТОТ ПОРОК УНИЧТОЖЕНИЯ СЕБЕ ПОДОБНЫХ ОТСУТСТВУЕТ У ЖИВОТНЫХ, А У ЧЕЛОВЕКА ПРОБУДИЛСЯ С РАЗВИТИЕМ РАЗУМА И ПРЕДСТАВЛЯЕТ ЕГО СВОЕОБРАЗНУЮ И СТРАШНУЮ ИЗДЕРЖКУ.

Нельзя сказать, чтобы человек всегда стремился к войнам. Наоборот, убедившись в их сокрушительной силе, он пытался избежать этого бедствия, заключал племенные союзы, договоры, старался породниться с соседними государствами. Но войны всегда с неумолимой последовательностью возникали одна задругой, и человечество продолжает погружаться в хаос бесчеловечности.

Мудрый старец Л. Н. Толстой возмущался: «Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы держаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных?..»

«Любите мир, как средство подготовки к новой войне, и мир короткий сильнее, чем мир продолжительный», — не без присущей ему доли цинизма говорил Ницше.

Необходимость держать армию ради защиты от набегов соседей вызывает рано или поздно стремление использовать эту армию не только для обороны отечества, но и ради нападения на соседей, когда возникает благоприятная обстановка. Зло тянет за собою зло.

Войны, как непременные спутницы жизни народов, порождали своеобразную этику поведения мужчины. Каждый был обязан соблюдать доблесть, смелость, не бояться смерти, не просить пощады у врага, всеми мерами добиваться свободы и, разумеется, стараться убить как можно больше противников. Обряды посвящения молодого человека в воина совершались всегда с особенной торжественностью и сложными ритуалами. Неприязнь к другому этносу, языковые различия способствовали инстинкту вражды между соседями.

Современное развитие науки и техники вполне могло бы обеспечить материальными ресурсами человечество. Но они безрассудно растрачиваются на гонку вооружений, совершенствование способов уничтожения своего собственного и единственного вида среди разнообразия животного мира.

Удивительно, до чего люди не способны уживаться друг с другом в семье, обществе, государстве, страдают от этого недостатка сами и заставляют страдать других. И мирная жизнь будто бы всем в тягость, и надо во что бы то ни стало, будто ради удовлетворения своих неясных инстинктов, разряжать затаенную агрессивность.

Христианская любовь ко всем — понятие, не имеющее корней в психологии дикаря, она никак не может утвердиться в ставшем разумно безумным человечестве. И неудивительно. До сего времени разные этносы враждуют друг с другом, убивают друг друга, и христианское учение, несмотря на две тысячи лет с момента своего зарождения, не способно утвердиться, победить столь сильно укоренившиеся в душе человека инстинкты.

Изощренные зверства сопутствуют войнам. После поражения Спартака и разгрома его войск римскими легионерами было распято вдоль дорог шесть тысяч повстанцев. Пытки и уничтожения пленных и беспомощных детей, женщин и старых совершались с самой глубокой древности и дошли до нашего, просвещенного длительным развитием культуры, времени.

Беспредельная жестокость к побежденным часто носила характер полного геноцида. Воины Чингисхана истребляли поголовно всех жителей, не пожелавших добровольно сдаваться в плен. После победы уничтожение побежденных принимало характер настоящей бойни. Каждому, командующему сотней воинов, поручалось казнить сотню жителей. Мобильной лавине войск монголов пленные не были нужны.