Тело у него вздрагивало, лицо исказила гримаса. И только излив свое дурное настроение, он немного успокоился.
— Извините! Я должен, был отвести душу, — невнятно проговорил он, избегая взгляда Ван Аса.
Карл Ван Ас подавил растущее отвращение. Он знал, что этот полицейский — куда более характерный представитель его народа, чем он сам, и Анна де Вет, и Лоув, и человечек из отдела картотек, и миллионы других. Но в этом не было ничего утешительного. Обычно загородные поездки помогали ему развеять тоску, но на этот раз все было иначе. Скоро действительность, олицетворяемая его народом, отнимет утешение, которое он черпает в открытом вельде. Круг сужается, мелькнула тревожная мысль.
— Поехали, я хочу осмотреть эту дорогу.
Они снова забрались в машину и проехали по шоссе еще около мили. Затем они свернули налево, и машина запрыгала по ухабам, воспроизводя путь, проделанный Кэтце-Вестхьюзеном, когда он вез своего подопечного с деньгами. В одиноком домике, на расстоянии мили от берега, они нашли двух стариков, которые доживали здесь свой век вдали от всего мира. Старики встретили их неприязненно, но патрульные заверили Ван Аса, что они вполне лояльны. И дорога и берег были усыпаны камнями, которые мешали проследить путь Нкози-Дьюба, но, стоя возле моря, Карл Ван Ас составил себе поразительно точное представление о происшедшем. Сейчас самое важное, спокойно подумал он, — найти недостающее звено — того, кому передали Дьюба. И зашагал прочь от берега, избрав направление, которое, по его догадке, должны были избрать Кэтце-Вестхьюзен и Нкози-Дьюб.
Лоув хотел последовать за ним, но второй полицейский остановил его жестом.
— Мы ему сейчас не нужны. Он уже нашел то, что искал.
— Но ведь он только стоял и смотрел… — удивился Лоув.
— Ты что, слепой? — В голосе второго полицейского проскользнули нотки снисходительного презрения. — Я думаю, нам надо выехать на шоссе,
— Но…
— Он выйдет туда же.
— Если ты так считаешь… — с сомнением процедил Лоув.
— Поехали.
Прошел целый час, прежде чем полицейские увидели Ван Аса: он шагал по бесплодной, выжженной земле, направляясь к шоссе. Даже издали было заметно, какой он худой и высокий. Двигался он легким, проворным шагом, словно африканский леопард, и, казалось, чувствовал себя в этих диких, безлюдных местах как дома.
Когда он подошел к автомобилю, второй патрульный тронул руку Лоува, советуя ему помолчать. Ван Ас оглянулся назад — в ту сторону, откуда он только что пришел. Затем уселся в машину и бросил холодным, безучастным тоном:
— Поехали.
Всякий раз, когда от шоссе ответвлялась дорога или просто достаточно широкая тропа, он приказывал сворачивать на нее. Так они колесили весь день, пока уже под самый вечер, когда солнце висело над самым краем земли, не достигли, наконец, тропы, по которой ехал Кэтце-Вестхьюзен. Карл Ван Ас вылез из машины. Перед ним была стена сахарного тростника, которая поднималась выше машины. Карл Ван Ас прошелся взад и вперед, внимательно осматривая почву под ногами, и неожиданно увидел межу, футов в десять шириной, по которой мог бы проехать небольшой трактор, косилка или погрузчик. Он сделал несколько шагов вдоль межи, шаря вокруг себя глазами. Но хотя он не увидел и не нашел ничего подозрительного, его нервы, как тогда на берегу, напряглись, и какое-то древнее, необъяснимое чутье — может быть, инстинкт, сохранившийся с тех времен, когда человек был еще животным, — подсказало ему, что он отыскал место, где состоялась встреча Кэтце-Вестхыозена с подпольщиками. Он пристально осмотрелся кругом, как бы ожидая от земли и высоких побегов подтверждения своей догадке.
Как раз в это время, в машине, Лоув поглядел на часы и проворчал:
— Мы тут из-за него проторчим всю ночь. |