Оуэн подошел к кровати и замер, переводя дыхание. Девушка во сне слегка заворочалась. Ему вдруг пришло в голову, что вот так должна выглядеть Спящая красавица.

Красивая — это слово было неприменимо к мисс Ханикоут. Гордая, заблудшая, упрямая и колючая — вот что подходило больше, чтобы описать ее. Но очевидное доказательство первого лежало перед ним. У нее были почти идеальные черты лица, за исключением слегка курносого носа, из-за чего, кстати, очки съезжали с переносицы. Тело гибкое. Ее ног Оуэн не мог видеть, однако легко представил, что они длинные.

Как раз такие, какие он любил, чтобы ими обнимали его за талию. Или чтобы ласкать их. Начать с лодыжек, задержаться под коленами, покусать кожу изнутри бедер, а потом перейти губами на нежный, набухший…

Мисс Ханикоут вдруг резко села на постели.

— Ваша светлость? — Это был и вопрос, и выговор. Схватив подушку, она прижала ее к себе, словно пытаясь прикрыть наготу, хотя была полностью одетой.

Ему стало стыдно.

— Доброе утро, мисс Ханикоут.

Она искоса глянула в окно.

— Я проспала день и целую ночь?

— Нет. Я пошутил.

Девушка нахмурилась.

— Я зашел в детскую, увидел, что дверь открыта, и удивился почему. Мне казалось, что миссис Потсбери решила поселить вас в мансарде.

Краска густо залила ее щеки.

— Она говорила, что эта комната лучше, но мне будет хорошо и наверху. Там даже удобнее.

— Нет. Оставайтесь тут.

— Ну, тогда, — протянула Аннабелл, все так же прижимая к себе подушку, — может, вы позволите мне остаться тут одной?

Это было бы по-джентльменски и пристойно.

— Нам надо обсудить пару вопросов.

— Сейчас?

— Наверняка вам захочется отправить записку — и необходимую сумму — матери и сестре. — Оказывается, он самый настоящий невежа.

— Да, — быстро ответила она. — Я написала им письмо, изложив новые обстоятельства. — Не спуская с Оуэна глаз, девушка сползла с постели и, обойдя герцога, подошла к столику. Подушка, словно щит, так все время и оставалась между ними. Она протянула ему письмо. — Вот.

Оуэн шлепнул сложенным листом по ладони.

— Насколько вы были откровенны с ними?

— Просто сообщила, что вы наняли меня на три месяца… И что щедро заплатите.

— Это правда, — сухо подтвердил он. — Я думаю, будет лучше, если мы прямо сейчас уладим проблему вашего долга. Хочется быть уверенным, что вы не прикарманите мои бесценные артефакты и не потащите их в первый попавшийся ломбард. Кто доктор вашей матери, и сколько вы ему должны?

— Наш долг доктору Конвелу — пятнадцать фунтов плюс два фунта аптекарю мистеру Уондерсу.

Это, должно быть, большие деньги для людей с ее доходами.

— Вы подстегнули мое любопытство, мисс Ханикоут. Сколько зарабатывает портниха?

— Десять шиллингов в неделю. — Она вздернула подбородок, глаза сверкнули. — Именно поэтому я затянула с выплатами.

— Есть еще какие-нибудь просроченные долги?

Девушка нервно сглотнула и уставилась в пол.

— Квартирная плата. Мы задолжали миссис Боумен десять фунтов.

— А еще?

— Все. Но у матери с сестрой нет денег на продукты и другие важные вещи, например, на свечи, на масло для ламп. Если вы сможете добавить несколько шиллингов сверху, буду вам очень признательна.

Поджав губы, отчего ее рот превратился в узкую линию, Аннабелл ждала ответа. Просить о помощи для нее явно было что острый нож. Оуэн и без того собирался отправить ее семье деньги на повседневные расходы, но боялся, что непрошеную благотворительность эта гордячка воспримет в штыки.