Его Сила, горячая и густая, поднималась от его рук, лаская мою кожу, заставляя трепетать тело, обнимала меня невидимым живым одеялом шёлка. Я глубоко вздохнула, пропуская её через себя, смешивая с своей Силой и возвращая обратно.

Любовь двух дэфари, это не совокупление двух тел, а нечто большее – это объединение души и магии.

***

Мне было жарко. Очень.

Я открыла глаза и первое, что увидела – было безмятежное лицо Рагона. Он прижимал меня к себе руками и ногами, словно плющ, обвиваясь вокруг моего тела, и стоило мне только пошевелиться, подгрёб под себя и лёг сверху. Ох, теперь дышать стало ещё тяжелее.

– Любимый, ты рискуешь овдоветь, – прокряхтела я и дунула себе под нос, но чёрные волосы Рагона подлетели и снова вернулись на место, а именно мне на глаза.

– Что? – он приоткрыл один глаз, увидел меня под собой и растянул губы в улыбке. – Что поделать, любимая, меня тянет к тебе даже во сне.

– Ты уже не спишь, – заявила я. – Вставай, живо.

Но мой смешливый тон не был оценён по достоинству, Рагон сжал челюсть и прикрыл глаза, как будто терпел боль.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Великие Силы, да никуда я не уезжаю, – закатила я глаза от досады. – Съезжу в контору, посмотрю как дела у Доро. Он говорит, что есть несколько интересных дел… и потом мы это обсуждали уже сотни раз, я работаю, и буду работать.

– Хорошо, – процедил сквозь зубы Рагон, наклонился, поцеловал меня напряжёнными губами и отстранился. – Пока тебя не будет, я хочу с Тимом съездить на ранчо.

– Ранчо? Но оно ведь далеко… – возмутилась я. Да туда только в одну сторону ехать сутки.

Я поднялась с кровати вслед за мужем и посмотрела на его исцарапанную в кровь спину – результат нашей страстной ночи.

– Мы вернёмся до твоего возвращения, – ответил он холодно и вздрогнул, когда я обняла его со спины, поцеловала в плечо. – Не надо, любимая, – добавил он уже мягче, когда я призвала свою невеликую Силу, чтобы залечить следы своего злодеяния.

– Почему?

Рагон никогда не отказывался от лечения, всё-таки это не эстетично, да и неприятно с такими ранами ходить. Да, я страстная дама, а он очень страстный кавалер, и всегда наши любовные игры заканчиваются пусть небольшими, но травмами, но я ведь могу всё исправить.

– Иди. Иначе я запру тебя дома или привяжу к кровати для надёжности, – пробурчал он, гладя мои руки.

Спорить я не стала. Подошла к зеркалу и осмотрела себя, сегодняшняя ночь оставила на мне всего два ожога на бёдрах от рук моего горячего мужчины и лёгкие царапины на плечах и руках. Не густо… Перевела взгляд на Рагона, но тому было не до моего разочарования, и просто сверлил меня недовольным взглядом. Нет, заводить по новой уже недельный спор нет желания, быстро оделась и вышла из дома. А на ранчо пусть и правда съездит, вывод лошадей пусть и прибыльное дело, но требующее постоянного контроля.

Опять лил дождь. Я подняла голову к небу и вдохнула полной грудью, улыбнулась, ловя капли губами и подставляя под них ладони. Люблю дождь, но не противный моросящий, а настоящий, как сейчас – крупный, прохладный, который норовит пробраться за ворот и студить разгорячённое тело. Но на мне было слишком много одежды, я её ненавидела, эти многочисленные юбки и корсеты, платья, жакеты… они душили меня.

Я любила прохладу и дождь, но люди почему-то считали их дурной погодой и прятались за плащами, а так как мы жили рядом с ними, приходилось принимать правила этого странного общества. Общества, где люди, словно стадо баранов, следуют за модой, боясь выделиться, боясь не быть как все. Боясь любить что-то, чего принято остерегаться.