— Но его же выводят на прогулки?

— Нет, господин. Не выводят. По поводу него особое предписание, как и у всех на втором отделении — их из палаты ни при каких условиях не выпускают.

— Паршиво, — призадумался блондин, — Но ты же можешь его эм… отравить, Галькин. Не насмерть, конечно. Просто подсыпешь что-нибудь в еду Словенову, и когда его повезут лечить от отравления…

— Его не повезут никуда лечить, — вздохнул Галькин, — Я же сказал. Это абсолютное предписание, подписанное главврачом и лично канцлером Империи. Словенова и других пациентов второго отделения ни при каких условиях из палаты не выпускают. Даже если они будут умирать. Вот если ваш Словенов реально умрет, и трое врачей констатируют его смерть — тогда его тело из палаты забрать будет можно…

— Мда, но мертвым мне Словенов не нужен, — процедил блондин, явно крайне недовольный и напряженно размышлявший, — Собственно, за что вообще Словенова тут держат? И не проще ли было отправить его на виселицу, чем тратить кучу денег на все эти меры безопасности?

— За что держат — понятия не имею, — мотнул головой Галькин, — На второе отделение попадают только по личному приказу Императора. А Император своих приказов, особенно в таких случаях, обычно не объясняет. А что касается виселицы… Как его казнят-то, если ваш Словенов — сумасшедший? Официально признанных безумными магов у нас в России могут казнить только за заговор против короны или попытку убийства Императора или лица Императорской крови. А Словенов, видимо, ничего такого не делал.

— И еще Словеновы — влиятельный клан, — заметил Пушкин, — Так что Павел Первый, который и сунул этого Словенова в дурку, явно не хотел с ними ссориться. Поэтому наверное и не рискнул казнить Словенова.

— Мда, но нам от этого не легче… — задумчиво протянул блондин, — И ты, Галькин, вроде говорил, что там на отделении двое пациентов…

— Именно так, — подтвердил Галькин.

— Кто второй?

— Эс, — ответил Галькин.

— Кто, блин?

— Ну, Эс. Он во всех документах обозначен латинской буквой «S». А его имени ни я, ни охрана, ни даже врачи не знают. Все засекречено. Так что как его зовут — спрашивайте покойного Павла Первого, который его сюда сунул, также как и вашего Словенова.

— Занятно. А про этого «S» что расскажешь?

— Еще меньше, чем про Словенова, уж простите, господин, — извинился Галькин, — Ну, могу сказать, что этот «S» явно тоже маг. И его не от чего не лечат. Его просто держат в овощном состоянии, лошадиными дозами нейролептиков. Но никакие врачи его не осматривают. Мы просто даем ему еду и выносим его дерьмо.

Он в общем-то даже не разговаривает. Он за все время, что я тут работал, ни одного слова не произнес. Рожа у него белая, совсем безумная. Одежда совсем истлела, но её никто не меняет.

А сидит он в дубовой клетке, обмазанной эстрактом каркаде. Вот этим эксрактом я его клетку каждую неделю заново мажу…

— Каркаде? — удивленно спросил блондин, — Это же напиток, чай. Какого хрена им мажут клетки психов? Зачем?

— Ну, миллиардеры может и пьют его как напиток, — хохотнул Галькин, — А вообще, каркаде, или проще говоря суданская роза — это редчайшее растение, которое сохранилось только в Африке и которое способно отражать любую магию.