Видишь ли, Елена, большинство из нас воспитаны в том ключе, что своих слабостей следует стыдиться. Причем я не могу сказать, что это особенность сегодняшнего дня. Еще Иван Тургенев написал об этом небольшую притчу.

Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шел старый, больной человек. Он шатался на ходу; его исхудалые ноги, путаясь, волочась и спотыкаясь, ступали тяжко и слабо, словно чужие; одежда на нем висела лохмотьями; непокрытая голова падала на грудь… Он изнемогал.

Он присел на придорожный камень, наклонился вперед, облокотился, закрыл лицо обеими руками, и сквозь искривленные пальцы закапали слезы на сухую, седую пыль.

Он вспоминал…

Вспоминал он, как и он был некогда здоров и богат и как он здоровье истратил, а богатство роздал другим, друзьям и недругам… И вот теперь у него нет куска хлеба, и все его покинули, друзья еще раньше врагов… Неужели ж ему унизиться до того, чтобы просить милостыню? И горько ему было на сердце и стыдно.

А слезы все капали да капали, пестря седую пыль.

Вдруг он услышал, что кто-то зовет его по имени; он поднял усталую голову – и увидал перед собою незнакомца. Лицо спокойное и важное, но не строгое; глаза не лучистые, а светлые; взор пронзительный, но не злой.

– Ты все свое богатство роздал, – послышался ровный голос. – Но ведь ты не жалеешь о том, что добро делал?

– Не жалею, – ответил со вздохом старик, – только вот умираю я теперь.

– И не было бы на свете нищих, которые к тебе протягивали руку, – продолжал незнакомец, – не над кем было бы тебе показать свою добродетель, не мог бы ты упражняться в ней?

Старик ничего не ответил и задумался.

– Так и ты теперь не гордись, бедняк, – заговорил опять незнакомец, – ступай, протягивай руку, доставь и ты другим добрым людям возможность показать на деле, что они добры.

Старик встрепенулся, вскинул глаза, но незнакомец уже исчез; а вдали на дороге показался прохожий. Старик подошел к нему и протянул руку. Этот прохожий отвернулся с суровым видом и не дал ничего.

Но за ним шел другой – и тот подал старику малую милостыню. И старик купил себе на данные гроши хлеба.

И сладок показался ему выпрошенный кусок, и не было стыда у него на сердце, а напротив: его осенила тихая радость.

Я хочу сказать, что человеку не всегда хватает его собственных, внутренних сил на просьбу. В этом случае совсем не зазорно обратиться за помощью к другому, более сильному, и попросить его поделиться своей силой. Слабый человек не справится в одиночку.

– Рушель, но это тупик! – не выдержала я. – Вы только что сами сказали, что без силы рода настрой на денежную энергию в лучшем случае бесполезен, а в худшем – опасен, и подчеркнули, что наличие этой силы – удел избранных людей! В чем же я не права?

– Ты не права только в том, что готова так быстро отказаться от своей цели, – тихо сказал Рушель. – Я уже неоднократно говорил тебе, что если бы привлечение денег было действительно уделом только избранных людей, мы с тобой не писали бы сейчас эту книгу. Действительно, не каждый человек наделен силой рода в достаточной мере, но каждому человеку можно помочь стократно преумножить свою силу!

– То есть, существует нечто, помогающее самому обычному человеку стать сильнее?

– Именно так.