В огромной внешней гавани они не были одиноки: еще несколько рыболовецких суденышек выплывали из гавани, а по правому борту, вдали глубоководного канала, вырисовывался «Чезапик». В его кормовой каюте горели огни — Лоуренс уже встал, и, как разглядел Джек, утреннюю вахту тоже подняли. Все больше огней появлялось в каждом люке и полуоткрытых портах по всей длине главной палубы и через милю водной глади, он слышал голоса боцманских помощников — такой знакомый шум, как на всех кораблях, на которых служил.

Да, тишина ночи быстро исчезала. Над головой кричали едва различимые чайки, а когда Обри поглядел за корму, то увидел просыпающийся в основании залива Бостон, огни которого очерчивали береговую линию. Но большой нужды в них уже не было: Сатурн закатился, вслед за луной, чтобы взойти над Тартарией, и на востоке уже светлело.

Вперед и вперед, только вперед, прочь от суши. Вода проносится за бортом, парус трепещет в руке, румпель под коленом. Бриз был слабым, но при помощи мощного отлива они делали четыре или пять узлов по отношению к берегу, и теперь Джек мог почувствовать начало истинного океана, волнение открытого моря, хотя и сильно ослабленное длинным островом.

— Что не так? — внезапно спросил он.

— Диане плохо, — ответил Стивен.

— Ох-хо-хо, бедолага. Пусть перегнется с подветренной стороны.

Полоса света впереди увеличивалась, и длинный остров выглядел уже не пятном, а резко очерченной темной массой на дистанции пушечного выстрела. Диана скрючилась на дне лодки.

«Нужно пройти через худшее, чтобы стало лучше», — размышлял Джек, бесстрастно глядя на нее.

Косяк чаек пролетел над головой, издавая свой обычный грубый циничный смех. Испражнения птиц сыпались в лодку. А беглецы продолжали путь. Ветер отходил к носу — при таком сносе ему, вероятно, придется лавировать, чтобы обойти мыс. По мере продвижения вперед бриз слабел: восходящее солнце может проглотить его совсем. Главное не упустить ни дуновения бриза.

— Нельзя терять ни минуты, — сказал Джек.

А лавировка приведет к потере многих. Вглядываясь из-под паруса, он наблюдал, как приближается берег острова, теперь довольно четко видимый, с людьми, идущими по берегу, полосой пены у мыса. Все ближе и ближе: он отпустил парус и схватил весло, веря, что сильное отливное течение поможет обогнуть мыс. Несколько ударов о дно, толчок от скалы, и дело сделало. Человек с острова окликнул их. Джек помахал рукой, убрал парус, и вот они уже столкнулись с волнением, идущим с юго-востока навстречу отливу. Плоскодонка сразу начала неуклюжий танец, и звуки сухой рвоты на носу возобновились.

— Накрой ее моим пальто, — сказал Джек, легко снимая его: раненная рука не была продета в рукав.

Стивен уже укрыл ее своим, но Диана все еще судорожно дрожала, стиснув зубы и сжав кулаки.

Теперь впереди были остров Лоуэлла, сборище рыболовецких суденышек, яркие лучи солнца, врезающиеся с востока в синее небо; а вот показался и сам сверкающий край солнца, на мгновение терпимый взгляду, а затем слишком яркий. Бриз стал порывистым и капризным, внезапно ударил прямо в корму и сильный порыв бросил нос плоскодонки в поднимающуюся волну. Диану промочило: она не двигалась и не стонала, затихнув на носу.

— Вычерпывай воду горшками с приманкой, — сказал Джек. — Впереди остров Лоуэлла. Полагаю, обогнем его с наветренной стороны.

— Да? Очень хорошо. В этих горшках что-то клейкое: вижу голову десятиногого рака.

— Выбрось, — сказал Джек, — и вычерпывай.