Несколько жен, узнав о случившемся, примчатся на верфь. Там они сразу же попадут под опеку священников, имеющихся в штате ВМС. Журналисты тоже поспешат в Портсмут, только с иной целью — сфотографировать плачущих женщин и накопать побольше сенсаций. Тут же, например, они поспешат сообщить, что механик Дональд Дж. Маккорд после пробного плавания «Трэшера» должен был перевестись на другую лодку. Вот, дескать, какова судьба!

Еще перед отплытием командир Харвей получил строгий приказ: что бы ни случилось, сообщить о себе 10 апреля в 21.00. Но и в условленное время — никаких сигналов, а значит, потеряна последняя слабая надежда.

Ранним утром 11 апреля поисковые корабли снова находят масляные пятна и другие предметы, среди которых — перчатки, которые надевают в реакторной.

В 10.30 адмирал Андерсон выступает перед прессой и официально объявляет о потере атомной подводной лодки. Один из журналистов спрашивает его, могли ли на глубине выжить люди. Ответ адмирала звучит как приговор: «Думаю, нет». С этого момента 129 человек считаются не пропавшими, а погибшими, что гарантирует семьям несчастных выплату денежных компенсаций. Но к чему деньги, когда нет кормильцев? Президент Кеннеди в своем выступлении выражает глубокое соболезнование.

В пятницу, 12 апреля, на верфи в Портсмуте приспускают флаг. Верфь, едва ли не самое оживленное место города, на несколько минут словно вымирает. Матросы и солдаты стоят «смирно», рабочие снимают защитные шлемы…

Случай с «Трэшером» — не только крупнейшая катастрофа ВМС США в мирное время, но и вообще ужасающая по числу жертв трагедия. В первый раз затонула атомная подводная лодка. Скорее всего, именно последнее обстоятельство больше, чем все остальное, вынуждает американских военных лихорадочно искать ответы на два вопроса: почему она затонула и где может находиться?

Жертва халатности?

Уже 11 апреля начинает работать комиссия по расследованию происшествия. Председателем назначается контр-адмирал Бернард Л. Остин, начальник Ньюпортского военно-морского колледжа. Члены комиссии собираются в Нью-Лондоне, родном порту «Трэшера». Их задача — как можно скорее выяснить причины катастрофы. Комиссия имеет на то все полномочия. Ей разрешено опрашивать в качестве свидетеля любого члена экипажа «Скайларка» или техника с верфи, читать вахтенный журнал и изучать чертежи с грифом «совершенно секретно».

Несмотря на простор деятельности, поначалу создается впечатление, что даже не за что зацепиться. С «Трэшера» в живых никого не осталось, никто ничего не видел и не знает. Даже немногочисленные свидетели, находившиеся в радиорубке «Скайларка», не могут сказать ничего определенного. Они принимали сообщения в сильно искаженном виде, да к тому же после 9.13 вообще перестали заносить их в вахтенный журнал. Только после опроса комиссии, то есть тогда, когда уже всем стало очевидно, что подводная лодка затонула, показания свидетелей о последних сообщениях с субмарины заносятся в протокол.

Чтобы восстановить хронологию происшедшего, комиссия пользуется данными океанографической атлантической системы (ОАС), представляющей собой группу сонаров-измерителей постоянного действия, установленных в Атлантике американцами. Как только в океане случается катастрофа или бедствие, разного рода комиссии обращаются к ОАС. Назначение ее примерно то же, что у авиационного «черного ящика».

В случае с «Трэшером» сонары ОАС дважды, с 9.09 до 9.11 и с 9.13 до 9.14, уловили шумы, которые могли исходить от лодки во время накачки балластных цистерн сжатым воздухом. Кроме того, в 9.18 был зарегистрирован сильный низкочастотный помеховый сигнал.