Разумеется, удивилась не только она. Предложить королю Штормграда свидетельствовать в защиту бывшего лидера Орды – странное решение даже в том случае, если бы вождем был Го’эл. Но Гаррош… Андуин откинулся на спинку сиденья и задался вопросом, что же задумал защитник.

Вариан произнес клятву и выжидательно посмотрел на Бейна.

– Если суд не имеет возражений, – начал тот, – прежде чем перейти к допросу свидетеля, я хотел бы представить важное доказательство. Многие знают, что именно король Вариан Ринн был одним из тех, кто выступил против безотлагательной казни подсудимого. Однако в прошлом он не всегда готов был проявить милосердие.

– При всем уважении, я протестую, – вмешалась Тиранда, поднявшись. – Мы собрались не для того, чтобы судить короля Вариана.

– Верно, – согласился Бейн, – однако, если бы не его решение, Гарроша не было бы в живых, и у нас не было бы повода собраться в этом храме.

Джайна еле слышно пробормотала что-то об ошибках. Кейлек мрачно хмурился, а на лице Верисы, сидевшей позади, читалось самодовольство. Она была настоящей красавицей, но это выражение выглядело отвратительно. Андуин прикусил губу и вновь перевел взгляд на отца.

– Не буду спорить, это правда, – начал Тажань Чжу, – и все же такого аргумента недостаточно, чтобы отклонить протест.

– Фа-шуа, я знаю, это может показаться странным, но я хочу доказать, что король Вариан может дать исчерпывающий отзыв об обвиняемом.

– Даже если бы в вашей просьбе не было никакой необходимости, – ответил Тажань Чжу, – на такое я посмотреть не откажусь. Выражаю согласие с защитником.

Тиранда приняла отказ с присущим ей изяществом и вернулась на место. Истинные ее эмоции выдавали лишь поджатые губы. Обвинительница начала делать заметки.

– В таком случае разрешите представить суду видение, которое подтверждает высказанную мысль.

Кайроз шагнул к артефакту бронзовых драконов. Андуин заметил, что песочные часы перевернули, и верхний сосуд, опустевший с момента видения о разрушении Терамора, снова полон. Бронзовый дракон из плоти и крови поколдовал над артефактом, его металлический собрат очнулся ото сна, и песок, засияв, пришел в движение.

Сперва в видении была только темнота. Затем стали доноситься приглушенные звуки битвы – яростные вопли, крики, звон стали.

– Что это было? – раздался испуганный голос, принадлежавший той, кто лишь недавно переняла распространенный среди ее народа акцент.

Мойра Тауриссан. Андуин знал, что будет дальше. Впрочем, предугадать, поможет ли это видение защитнику и преследует ли тот вообще подобные цели, он не мог.

Наконец зажглась лампа, и Мойра испуганно огляделась вокруг. В своих стальгорнских покоях она была не одна. Рядом с кроватью в колыбели спал ребенок, вход охраняли два дворфа клана Черного Железа. Один из них стал открывать дверь.

– Нет! – прошипела Мойра. Она поднялась и встала на кровати, не сводя взгляд с двери. Одетая лишь в ночную сорочку, Мойра коснулась руками шеи. – Я приказываю тебе не выходить! Может быть, здесь нас не найдут.

Дворфы на всякий случай вооружились. Долго ждать не пришлось. Раздался оглушительный стук в дверь, и Мойра задохнулась от ужаса. Снаружи кто-то попытался выбить дверь, заколотив по ней во второй, а потом и в третий раз. На четвертой попытке дверь деформировалась и поддалась.

Мойра закричала от страха. Ее ребенок проснулся и добавил свой пронзительный испуганный плач к воцарившейся какофонии. В комнату ворвались трое и тут же набросились на стражников.