Гаррош оглядел толпу так, словно видел всех впервые. Он осмотрелся по сторонам, останавливая взгляд то тут, то там. В какой-то момент орк встретился взглядом с Андуином, и что-то в его лице неуловимо изменилось.

– Да, – произнес он громким голосом, разнесшимся по залу. – Мне есть что сказать. Почтенный Тажань Чжу, Августейшие небожители, представители народов Азерота. Я слышал и наблюдал то же, что и вы. – Гаррош развернулся к обвинительнице, сидевшей неподвижно с безупречным спокойствием. – Тиранда Шелест Ветра собрала непререкаемые и ужасающие доказательства моей вины. Все это пробудило в вас ярость и жажду мести. Вы хотели моей смерти. Я не виню вас за это.

Гаррош едва заметно ухмыльнулся Тиранде и развернулся к защитнику. Тот тоже выглядел спокойно, хоть и казался мрачнее своей коллеги.

– Бейн Кровавое Копыто проявил невероятную искренность и, хоть у него и не было причин так делать, попытался защитить меня, не настаивая на невиновности, но предлагая понять мои мотивы. Он взывал к сопереживанию. Он просил присяжных и всех собравшихся заглянуть в свои сердца и понять, что на всех лежит та или иная вина.

Затем Гаррош развернулся к Андуину, чем немало его удивил.

– И наконец, принц Андуин Ринн. Он имел полное право присоединиться к тем, кто желал мне смерти, но вместо этого провел немало часов в моей темнице. Я пытался убить его. Жестоко, беспощадно, болезненно. Но чем он отплатил мне? – Гаррош покачал головой, как будто не до конца веря в происходящее. – Принц говорил со мной о Свете. Утверждал, будто я могу измениться. В ответ на мою ненависть и жестокость он проявил доброту. Именно благодаря ему я стою здесь, перед вами, ожидая смертного приговора, не как сломленный раб, но как воин.

Гаррош вскинул скованные руки, слегка поклонился Андуину и вновь обратился к толпе.

– Да, на моих руках много крови, это я знаю лучше всех. Мне прекрасно известно, к каким последствиям привели мои поступки и что они значили для всего мира. – Гаррош сделал глубокий вдох и, казалось, пытался собраться с мыслями. Андуин подался вперед. Сам того не желая, он отчаянно надеялся на чудо.

– И вот теперь, здесь и сейчас, я могу говорить открыто, от чистого сердца. Скажу вам правду: я… – Он громко расхохотался. – Ни о чем не жалею!

Андуин забыл, как дышать. Он похолодел, застыл и, не сводя глаз с Гарроша, пытался осмыслить все, что тот сказал. В его ушах громом отдавались крики разъяренной толпы. Тажань Чжу ударил в гонг, безуспешно пытаясь призвать присутствующих к порядку.

Но Гаррош, судя по всему, только начал. Он поднял скованные руки и взревел:

– Да! Да! Я бы разрушил тысячу Тераморов, если бы это понадобилось, чтобы поставить Альянс на колени! Я бы выследил всех крысенышей ночных эльфов, которые вечно блеют про природу, и навсегда заткнул бы им рты. Я бы выгнал всех троллей, всех тауренов, всех жеманных эльфов крови, жадных гоблинов и неуклюжих живых трупов, если бы это было в моей власти, а ведь я почти обладал такой властью!

Андуин только сейчас понял, что отец несколько раз позвал его по имени. Он неуверенно взглянул на Вариана, не в силах оправиться от разочарования и шока.

– Андуин, – позвал король, кажется, в третий раз. – Идем, Го’эл хочет с нами поговорить, и я, кажется, знаю, в чем дело.

Го’эл стоял у входа. Встретившись взглядом с Андуином, он едва заметно указал в сторону коридора, который вел наружу. Андуин кивнул, облизнул губы и покачал головой. Они с Варианом стали спускаться по лестнице. Гаррош, между тем, продолжил. Андуин стиснул зубы.