– Чжу-шао, передаю право на допрос вам, – сказала она, сделав шаг назад.

Жрица поклонилась принцу Штормграда. Ее красивые глаза излучали доброту. Андуин едва заметно улыбнулся Тиранде и попытался успокоиться. Теперь настала очередь Бейна задавать вопросы.

12

– Все мы видели, через что вам пришлось пройти, принц Андуин, – начал таурен. – Некоторое время даже ходили слухи, будто вы погибли. Я очень рад, что это не так.

– Я тоже, – ответил Андуин. В зале раздались смешки. Бейн дернул ушами.

– Вы говорили, что, выйдя против Гарроша, испытывали страх. А что вы почувствовали, осознав, что на вас вот-вот упадет колокол?

Андуин моргнул и замешкался, но быстро пришел в себя.

– Я… все это произошло очень быстро.

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

Принц облизнул губы.

– Невозможно даже описать, как сильно я был напуган. Я… чувствовал себя преданным. Звучит глупо, конечно, ведь речь идет о моем враге.

– Почему вы вообще решили выступить против Гарроша?

– Чтобы помешать ему пробудить энергию ша.

– Понимаю. Но все же почему?

– Потому что… – Андуин осекся. Самый очевидный ответ сводился к тому, что он хотел помешать Гаррошу использовать ша в качестве оружия. Андуин обсуждал это с отцом, убеждал его в том, что эти создания причинили бы очень много вреда. Вариан в итоге признал его точку зрения мудрой. – Мне хотелось, чтобы Гаррош понял, что именно творит, – наконец выпалил Андуин. – Я думал, если показать ему цену, которую придется заплатить за победу, он… он…

– Что?

– Он поймет, что в этом нет чести. Осознает, что это путь тьмы. Той тьмы, которой даже в нем не было. Мне хотелось объяснить: победа не стоит того, чтобы приносить свой народ в жертву этим… созданиям, – слова сами сорвались с его губ. Прежде Андуин и не осознавал, что тогда стремился именно к этому. Боль в переломанных костях стихла, и принц осознал, что сказал правду, поступил так, как требовал Свет.

Бейн едва заметно вздрогнул, подошел к Андуину и внимательно на него посмотрел.

– Когда на вас обрушился град осколков колокола, думаю, вы испытывали ярость. Возможно, когда вы очнулись, ощутили ужасную боль и осознали, как долго придется восстанавливаться, то захотели отомстить Гаррошу, который переломал вам все кости вместо благодарности за попытку помочь и вразумить его.

Андуин очень тихо ответил:

– Это не так.

Но Бейн настаивал:

– Разве вам не было мучительно больно? Разве вы не боялись, что никогда не сможете ходить? Разве не испытывали злости?

– Конечно, все это было.

– И все же теперь, под присягой, вы заявляете, что не собирались мстить?

– Да.

– Удивительно. Почему?

– Потому что это не привело бы ни к чему хорошему. Месть не помогла бы срастить мои кости или воскресить мертвых, только принесла бы еще больше вреда, – на этот раз ответ дался Андуину легко. Сказать это было так же просто, как дышать, так же естественно, как жить.

– Но ведь вы наверняка не хотели бы, чтобы Гаррош вновь совершил все те же поступки, в которых он обвиняется?

– Не хотел бы.

«Больше никаких страданий и боли. Мы должны помогать друг другу. Жить в согласии и процветании», – подумал Андуин.

– Как вы знаете, сторона обвинения настаивает на том, что предотвратить дальнейшие злодеяния Гарроша сможет лишь его смерть.