Не говоря ни слова, японцы прошли в кубрик, ощупали матрацы, заглянули в кучи водолазной одежды, зашли в медицинский кабинет, осмотрели печь и книжные полки. Так, значит, японцы все же заподозрили их. Наконец, Такиути подошел к ковру, закрывавшему люк, ведущий в трюм, в котором все еще лежали тысячи песо. Водолазы решили, что игра окончена.

— Вы должны удвоить свои усилия по подъему серебра, — вдруг ко всеобщему удивлению строго сказал он и, повернувшись, ушел.

— Похоже, он забыл о трюме! — после некоторого молчания произнес кто-то.

— Ничего он не забыл, — ответил Соерз. — Последний раз, когда он его видел, трюм был сырым и грязным. Наверное, он просто не хотел пачкаться. Они еще вернутся. Давайте-ка все вытащим оттуда.

Им оставалось только одно: вернуть груды своего серебра обратно в море. В этот же день десять ведер монет были опущены на дно.

А на следующий день опять пришел Такиути вместе с тремя солдатами, которые дюйм за дюймом обшарили всю баржу. Водолазы следили за ними с выражением оскорбленной невинности.

— Мы так старались для вас, капитан, — с деланной обидой сказал Мо Соломон. — А вы заподозрили нас в воровстве или еще в чем-то!

— Не думаю, чтобы это было возможно, — огрызнулся Такиути, — воровство или еще что-то!

Когда он уводил с баржи свою инспекционную команду, его лицо было красным от досады. Он не нашел ни одной монетки. Но когда он найдет — всех этих американцев расстреляют!

Но этим японцы не ограничились. Когда следующим утром водолазы стали готовиться к погружению, на барже неожиданно появился агент кемпе. Он поговорил с Есобэ и начал раздеваться.

— Он собирается нырять, — сообщил Есобэ, — чтобы посмотреть, что вы там делаете на дне.

Водолазы переглянулись. Это был конец. Агенту нельзя было позволить всплыть живым. Но тогда они все тоже были обречены. Японцы не примут никаких объяснений в случае его смерти.

Особист приладил шлем и залез в воду. Бартон проверил воздушный шланг, Шитс поправил спасательный леер, прикидывая, как сорвет с него шлем, когда тот достигнет дна.

Особист взялся за уходящий вниз канат с якорем и стал погружаться. Но, опустившись лишь на несколько футов, вдруг снова всплыл, поднялся на суденышко и, сняв шлем, подошел к Есобэ и стал с ним совещаться.

— У него клаустрофобия, — объяснил американцам Есобэ. — Он не может оставаться в шлеме. Он решил, что если бы вы делали внизу что-то не так, то не стали бы ему помогать готовиться к погружению.

Водолазы работали до поздней осени. К тому времени японцам стало ясно, что все серебро берется из бухты Кабалло. Но они так и не догадались, что его достают американские водолазы. Американцы ни за что не смогли бы провести кемпе!

Тайная полиция теперь официально рапортовала, что все пускаемое в обращение серебро берется из ящиков, выброшенных на берег тайфуном. На этом дело закрыли. Чтобы окончательно про него забыть, они прекратили и водолазные работы, чему все были рады, особенно американцы.

Водолазов отправили в Манилу работать портовыми грузчиками в бригаду, возглавляемую капитан-лейтенантом Джорджем Дж. Харрисоном, который руководил ими при затоплении серебра, и два следующих года они провели с «четырьмястами мошенников Джей Джея», занимавшихся саботажем перевоза транспортными судами противника военных грузов и продовольствия. О многих отплывших кораблях, перегруженных с таким расчетом, чтобы они перевернулись при ветреной погоде, и имевших дырки в корпусах, больше никогда не слышали.

Все эти люди остались живы, за исключением Джорджа Чопчика, который умер в 1944 году на борту корабля, перевозившего пленных в Японию.