Гораздо легче согласиться с мыслью о том, что некоторые люди, даже политики, могут запутаться настолько, чтобы в наш просвещенный век начать практиковать магию, чем допустить, что магия была просто-напросто составной частью националистического сатанизма. С точки зрения христианства, видящего Сатану в любом противнике, нет никакого сомнения в том, что Гитлер был сатанистом. Такое заключение, впрочем, ничего не говорит о том, существует ли сатана в действительности. С другой стороны, Гитлер не обязательно должен был верить в существование дьявола. Мы уже пришли к выводу, что некоторые его действия были результатом магических тренировок. Можно заключить, что в этих действиях виден и сатанинский характер его тренировок. Если к тому же резонно предполагать, что только черный маг возьмет на себя труд преследовать белых оккультистов, почему бы не принять на веру то, что только сатанист может посвятить столько времени и отдать столько энергии борьбе с христианской церковью.

Вопрос о том, осознавал ли сам Гитлер свой сатанизм, вряд ли удастся разрешить. Однако, если вспомнить, как досконально он изучал эзотерические мистерии и то, что движение, которое он возглавлял, было, как мы увидим, глубоко религиозно по своему характеру, такое подозрение нельзя отвергать. Папа Пий XII высказал это подозрение в 1945 году, описав национал-социализм как движение, «высокомерно отвернувшееся от Иисуса Христа, Его учения и Его миссии искупления грехов человеческих». Гитлер не жаловал священников, хотя его, как и всякого католика, должно быть, учили, что Папа — наместник Иисуса Христа на земле и верховное воплощение божественных светлых сил. В 1933 году Гитлер лицемерно выражал надежду на улучшение дружественных отношений со Святым престолом. Через десять лет, на встрече с Муссолини, он проявил себя в более истинном свете: «Я пойду прямо в Ватикан. Вы думаете, я боюсь Ватикана? Этого сброда?..»

С момента своего прихода к власти он повел ожесточенную борьбу с христианством. В том же году была распущена Лига молодых католиков. Было запрещено издание любой католической литературы. Еще через год был убит глава германского отделения организации «Католическое действие». В последующие годы были арестованы и заточены в тюрьмы тысячи священников, монахов и духовных лидеров католической церкви. Папа Пий XI заговорил о «тайной и открытой фундаменталистской враждебности по отношению к Христу и Его Церкви». Протестанты оценивали деятельность Гитлера ненамного лучше. Один священник отозвался о периоде третьего рейха, как о «годах тьмы»— это описание, возможно, ближе к истине, чем он сам догадывался. После того как с католиками было покончено, гестапо стало уделять повышенное внимание к протестантским пасторам. Более семисот из них были арестованы только в одном 1937 году. Хотя протестанты составляли две трети населения Германии, Гитлер не придавал им большого значения: «Они — мелкие, никчемные людишки, покорные, как собаки, они начинают потеть от страха, когда с ними разговаривают».

В качестве иллюстрации отношения нацистов к религии показательно высказывание секретаря Гитлера — Мартина Бормана, относящееся к 1941 году: «Национал-социализм и христианство непримиримы». Сталкиваясь с такими фактами, историки говорят о «новом язычестве» или возможном возрождении старых германских верований. Гораздо честнее было бы назвать происходившее в Германии возникновением «сатанизма двадцатого века».

В религиозной природе нацистского движения не может быть никаких сомнений.