Гурджиев, который помимо эзотерической тибетской мудрости постиг также таинства суфизма, любил демонстрировать достижения своих учеников на публичных «балетных» представлениях. Вот как очевидец описал один из таких балетов, состоявшийся в 1924 году в Нью-Йорке:

«Это производило фантастическое впечатление. Каждый танцевал по-своему. Оркестр играл странную музыку, в которой преобладал барабанный ритм… Гурджиев дирижировал танцорами, давая сигнал к началу движения, а потом внезапно его останавливая. Танцоры замирали, как статуи. Казалось, они находятся под гипнозом… Нам было сказано, что такой танец может привести к высокой степени концентрации и, по этой причине, практиковался восточными мистиками… Этот танец помогает понять назначение всех функций организма, в то время как в обычной жизни человек имеет понятие не более, чем о четверти из них. К примеру, по утверждению Гурджиева, человек, постигший эту науку, может регулировать кровообращение и работу желез так же легко, как махать рукой или болтать ногой».

В системе Гурджиева присутствовал, однако, и менее привлекательный аспект. Луи Повель, практиковавший его упражнения, остановился на грани смерти. Он практически ослеп на один глаз и стал настолько слаб, что нуждался в госпитальном лечении. В своем труде «Гурджиев» он описывает двух американских девушек, доведших себя до подобного состояния: «Они были крайне истощены. Одна из них говорила о том, что чувствует, как вибрируют, сжимаясь вокруг горла и сердца, ее вены. Кровь, казалось, еле бежала в этих телах. Их лица были серыми, а глаза казались загипнотизированными. Они держались на последнем дыхании, готовые погрузиться в пучину смерти. Смерть в действительности уже склонилась над ними, очарованными ею».

Несмотря на трудности и опасности, техника Гурджиева привлекла к себе внимание ведущих умов Европы. Ее практиковали Кэтрин Мэнсфилд и русский философ П.Д. Успенский, оперная певица Жоржетт Леблан и психолог Морис Николь, а также первый издатель «Улисса» Джойса — Маргарет Андерсон. Ею увлекался и Лоуренс Аравийский, хотя ему так и не удалось убедить себя начать упражнения — он опасался, что строгая дисциплина навредит его творческой свободе.

Был ли сам Гурджиев так же интересен, как и его учение? Некоторые факты говорят о том, что он обладал экстраординарными способностями. Говорили, к примеру, о том, что он мог появиться перед своими последователями в России в то время, как его тело оставалось в другом месте. Такое явление в оккультизме известно как эфирная или астральная проекция. Многие из его учеников были убеждены в том, что ему достаточно было только взглянуть на них, чтобы узнать их самые сокровенные тайны. Вот несколько любопытных фактов по поводу последнего утверждения. Успенский, свидетельству которого можно верить, рассказывал о том, что имел несколько сеансов телепатической связи с «сибирским волхвом», во время которых он слышал голос учителя в своем сознании. Ландау так описывает свой первый разговор с Гурджиевым: «Я начал чувствовать какую-то слабость в нижней части тела, главным образом — в ногах. Ощущение усиливалось с каждой секундой. Секунд через двадцать-тридцать оно стало настолько сильным, что мне стало казаться, что я не смогу встать с места и выйти из комнаты». Далее Ландау говорит о том, что он мало подвержен гипнозу и не считает себя достаточно внушаемым. Возможным объяснением того, что с ним произошло, считает он, была попытка Гурджиева проверить его способности к ясновидению.