– Превосходно!!! Обалденно!!! Выше всяческих похвал!!! – по-куриному заквохтал опомнившийся бизнесмен. – Вы, молодой человек, великолепный боец!!! Профессионал экстра-класса!!! Я, естественно, принимаю вас на работу. Жалованье – пять тысяч долларов в месяц. Прямо сейчас мы проедем в мой офис, я выплачу причитающийся вам аванс (две с половиной тысячи), проинструктирую насчет обязанностей и познакомлю с профессором Сперанским, а также с некоторыми другими коллегами. Потом начинайте, не мешкая, готовиться в дорогу. Экспедиция отправляется на место раскопок завтра утром.

Утерев носовым платком взопревшее лицо, Константинов грузно поднялся с кресла.

– Прощай, Толик, – сказал я, крепко пожимая протянутую недавним шефом руку. – Не поминай лихом!

– Прощай, – тихо отозвался он и сунул мне в карман полученную от Константинова пачку. – Твое «выходное пособие», – в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил Бессарабский. – Невзирая на недавние разногласия – давай расстанемся друзьями!!!

– Давай! – охотно согласился я и... внезапно замер, пораженный дурным предчувствием. Почудилось мне, будто не увижу я больше Анатолия живым. Перед помутившимися глазами мелькнули расстрелянная машина, лужа крови на асфальте и...

– Идемте, молодой человек! Время поджимает! – приглушенно, как сквозь вату донесся до моих ушей голос Константинова. Я встряхнул головой. Наваждение исчезло.

Вместе с жирным Лешей я вышел из дома и, уже садясь в машину, зачем-то посмотрел на окно Толикова кабинета. Навалившись грудью на подоконник, Бессарабский неотрывно глядел мне вслед...

Глава II

В расположенном неподалеку от центра Москвы шикарном офисе господина Константинова (которого, в отличие от Кощея, все прочие уважительно именовали Алексеем Георгиевичем) меня познакомили с Дмитрием Афанасьевичем Сперанским, доктором исторических наук, профессором, крупным специалистом по культуре древних славян. В диссонанс звучным титулам смотрелся он довольно непрезентабельно; эдакий дерганый, суетливый, всклокоченный старикашка с маленькими круглыми очками на длинном угреватом носу. В разговоре профессор сильно картавил, часто заикался и комкал слова. Неряшливые пегие волосы Сперанского были обильно усыпаны перхотью. На кончике носа висела сопля... Ни дать ни взять – ходячая карикатура на ученого!

Кроме того, я встретился с двумя другими будущими коллегами: врачом экспедиции Татьяной Меньшиковой и вторым «суперкрутым» – тридцатипятилетним Валентином Шевченко. Молоденькая смешливая врачиха мне сразу понравилась, а вот новоявленный напарник (ветеран Французского Иностранного легиона) совсем напротив! Но отнюдь не из-за его прошлого.

Просто я инстинктивно почуял в Валентине нечто на редкость грязное, злое, опасное и моментально проникся к нему острой, настороженной неприязнью. (Как позже выяснилось – не напрасно!)

По окончании процедуры знакомства я получил обещанный Константиновым аванс, а потом, уединившись с ним в кабинете, – тщательный инструктаж, длившийся не менее часа. (Некоторые, казавшиеся ему особо важными нюансы Алексей Георгиевич повторял по нескольку раз подряд.) Любитель антиквариата оказался большим перестраховщиком и, похоже, нисколько не верил в людскую порядочность! Помимо защиты кладоискателей от посягательств со стороны в мои обязанности входило держать под бдительным контролем самих археологов (дабы не проворовались ненароком), записывать на бумаге подробный перечень найденных ценностей, ни на минуту не выпускать их (т.е. ценности) из поля зрения, регулярно докладывать Константинову об обстановке на месте раскопок и... внимательно присматривать за напарником!(Мало ли чего?)

Вот так-то!!! (Между прочим, я до сих пор не сомневаюсь, что Шевченко было отдано аналогичное указание!)

По завершении инструктажа Алексей Георгиевич вручил мне новенький пистолет Стечкина, десяток запасных обойм, три гранаты «Ф-1», мобильный телефон «Эриксон» для поддержания связи и велел явиться завтра в офис к десяти утра.