Неожиданно он замолчал, словно его осенило какое‑то новое соображение.

– Значит, готовя эту ловушку с открыткой, вы заранее знали, что останетесь с ним с глазу на глаз? Почему?

– Кенебуку не нужны были свидетели. Ему нужен был поединок. Видимо, это его способ самоутверждения. А для меня это повседневная работа. Вы об этом забыли. И вы, и Кенебук были уверены, что в ваших условиях я буду беспомощен. Вот я и воспользовался вашей уверенностью.

– Но Кенебук вас пригласил сам. Он навязал вам свою игру, и вы ее приняли.

– Разумеется. Он должен был быть твердо уверен, что он хозяин положения: он у себя дома, он защищен, он может в любую минуту убить меня.

– Но это действительно так и было, – настаивал Тибурн, – хозяином положения был он.

– Это только казалось. Он многого не знал и во многом сомневался. И выяснить все это хотел у меня. Прежде всего, его беспокоила открытка. Он хотел точно знать, есть ли она у меня с собой. Поэтому и затеял этот обыск в холле, но его люди струсили.

– Знаю, видел, – буркнул Тибурн.

– А еще он хотел знать, понимаю ли я его роль в этой истории. Знаю ли, что только из‑за этой его провокации Бриан нарушил приказ и повел людей на рискованную операцию. Он думал найти эту открытку в пакете с личными вещами Бриана и не нашел. Тогда решил организовать дело так, чтобы получить возможность отобрать у меня эту открытку и заставить рассказать все, что мне известно. Для него это было важно, потому что он‑то знал, что сам толкнул Бриана на эту бредовую затею. То, что Бриана судили и расстреляли, особого значения не имело. В этом мире не принимают всерьез ни законов, ни судов. Но я мог сказать и доказать, что Бриан был смелее и сильнее своего старшего брата, а вот этого он допустить не мог. Поэтому выслушать меня он собирался без свидетелей и убрать тоже сам, своими руками.

– И это ему почти удалось, – закончил Тибурн. – Еще бы немного...

– Но ведь там был автомед, – спокойно объяснил Ян. – Я не сомневался, что такой человек, как Кенебук, подстрахуется на все случаи жизни.

Над космопортом прозвучал сигнал на посадку. Ян поднял свой чемоданчик.

– До свидания, лейтенант, – произнес он, подавая руку Тибурну.

– До свидания, командир. Но вы знаете, мне все‑таки не верится. Значит, вы вот так, все понимая, сознательно шли в эту ловушку? И были уверены в исходе поединка?

Ян уже направлялся к кораблю, стоявшему далеко на взлетном поле. И вдруг Тибурн сорвался с места и, в два прыжка догнав дорсайца, схватил его за плечо. Ян резко повернулся.

– Подождите, – крикнул Тибурн, – я, кажется, понял. Вы заранее знали, что он будет стрелять в вас и вполне может убить. И вы сознательно пошли на это в память тех тридцати двух убитых солдат, я прав? Наверное так. Но просто в голове не укладывается, как человек может решиться на такое. Подобная выдержка не по силам никому, даже профессиональному солдату.

Ян задумчиво посмотрел на полицейского.

– Если говорить честно, то я не просто солдат, как вы это понимаете. Для вас солдат – это профессия, и только. Так же думал и Кенебук. Эта ошибка и погубила его. Он думал, что в непривычной обстановке, где нельзя применить свою выучку, я буду беспомощен. Но вы забыли, что я дорсаец, для меня война не профессия, а жизнь, для которой я рожден.

Тибурн почувствовал легкий озноб.

– Так кто же вы все‑таки?! – воскликнул он.

Ян посмотрел ему в глаза своим спокойным отрешенным взглядом и тихо ответил:

– Я – созданный для боя воин с Дорсая.