Как я ошибался!.. Но ты должен мне рассказать о том, как ты это заметил…

С этими словами полководец отвел нубийца туда, где они могли поговорить так, чтобы им никто не мешал. И беседовали они довольно долго…

* * *

Позднее в тот же вечер огромные ворота Асорбеса открылись, и десятки тысяч воинов кеметов и наемников вышли из города, заняв оборонительные позиции внутри более широкого круга осаждающих. Армия фараона превосходила воинства Куша, по меньшей мере, в пропорции два к одному. Но кеметы не предпринимали попыток атаковать.

Когда все перемещения в армии фараона прекратились, и ворота снова закрылись, семеро черных магов вновь воспользовались колдовским оружием. На этот раз не было никакого предупреждения, и Кхай лишь много позднее узнал, почему семеро мудрейших не смогли обратиться к нему. Черные маги наложили заговор, чтобы отмести любое возможное вмешательство. Получилось так, что ужас не был направлен непосредственно на врагов Кемета, хотя, конечно, в конце концов колдовство должно было принести нужный результат.

Вначале все подумали, что вернулся хамсин, потому что неожиданно между защитниками и окружившими город врагами пронесся порыв горячего воздуха. Он принес с собой такую отвратительную вонь, что кушитам пришлось закрывать лица платками. Их тошнило.

Через некоторое время, когда уже начало смеркаться, могильный запах – а пахло так, словно воздух шел из гробницы – исчез. Воины Куша облегченно вздохнули. Но вскоре появились первые результаты злой магии семи черных колдунов.

Долина Нила до этого уже сильно пострадала, но новый ужас казался последним штрихом – новым, разрушительным ударом по плодородной почве. Заклятие колдунов принесло болезнь растений – причем такую, о которой раньше никто и не предполагал.

Вначале медленно, а потом все быстрее и быстрее трава, кустарники и деревья там, где пронесся отвратительно пахнущий ветер, пожелтели и увяли. Яд распространялся все дальше и дальше. На месте сочной зеленой травы вскоре остались лишь сухие и безжизненные колючки. Еще до того, как полностью стемнело, все деревья высохли на корню. Некоторые сами по себе стали ломаться и падать. Кустарники превращались в пыль при легком прикосновении, а плодородная земля стала мертвым песком. Как и во время предыдущих колдовских атак, урон можно было оценить только на следующее утро, когда наконец солнце взошло над Кеметом…

Пустая земля, покрытая лишь пнями и сухой травой, простиралась от горизонта до горизонта. Единственная узкая полоса, оставшаяся зеленой, лежала за спиной кеметской армии, под стенами Асорбеса.

Исчезли не только леса и поля, но и животные, обитавшие там, так что теперь план фараона стал предельно ясен. С помощью семерых черных магов он значительно усилил позиции своей армии и ослабил позиции осаждающих!

Армия фараона теперь занимала единственную полосу плодородной земли. Запасы провианта можно было найти только в самом Асорбесе. Стада Хасатута все еще паслись на зеленых пастбищах под стенами города, а его солдаты пили молоко, ели мясо и мед. Что касается кушитов, то им негде было пополнять свои припасы.

Значит, осада не может продолжаться так, как планировалось изначально, а поэтому Асорбес следовало взять безотлагательно. Незадолго до полудня всадник прискакал к Манеку Тотаку и сообщил, что к нему едет генерал Кхай для беседы. Во время ее должен был присутствовать и Гахад Шеббитон. Им втроем следовало быстро составить новые планы и быстро привести их в исполнение.

Манек к тому времени уже все для себя решил.

Задолго до того, как прибыл Кхай, Манек направился к стенам Асорбеса в сопровождении небольшого отряда своих воинов и заявил, что хочет встретиться с военачальником кеметов.