Тем не менее фараон выполнил свою часть сделки, поэтому Манек Тотак тут же приказал армии Куша снять осаду Асорбеса. Зная о любви Аштарты к Кхайю, он приказал немедленно доставить пораженного неведомой болезнью Кхайя в Куш. Однако Манек переоценил свою власть в отношении племен, находившихся ранее под командованием Кхайя, в особенности – нубийцев. Их предводители отказались снять осаду города и остались ждать решения Аштарты.

Несомненно, кандасса посчитает себя обязанной принять условия, о которых договорился Манек Тотак, а если нет… Легионы Кхайя Ибизина будут ждать там, под стенами Асорбеса, пока гонцы не привезут им приказ самой царицы. Если она прикажет заключить мир – тогда они отступят, хотя и с большой неохотой.

Но если она велит продолжать войну…

* * *

Манек Тотак промчался много миль по высохшим болотам и вырубленным лесам. Полководец спешил на запад в сопровождении пятидесяти воинов. Они ехали по пустыне, где еще недавно цвела саванна. Сам Манек находился в колеснице рядом с одним из своих ближайших помощников. Сзади следовали его воины верхом на низкорослых лошадях. Они следили за повозкой, где на груде мягких шкур и кусков материи неподвижно лежал Кхай Ибизин, издали напоминавший восковую статую. Он никак не реагировал на покачивания и толчки повозки, несущейся по неровной земле.

Манек оставил восемьдесят тысяч своих воинов во временном лагере в миле или около того от мертвого леса, на просеке, окруженной высохшими и поломанными деревьями. Большая часть воинов приехала на повозках, в которые были впряжены лошади, некоторые – на колесницах, а остальные пришли пешком.

Только малая часть их прискакала верхом на низкорослых горных лошадках. Манек оставил всех их в лагере ждать своего возвращения. Полководец выбрал пятьдесят человек и вместе с ними и повозкой, на которой лежал бесчувственный Кхай, отправился к лагерю царицы. Он послал вперед всадника, чтобы предупредить кандассу о своем приближении и подготовить к тому потрясению, которое ей предстоит испытать. Война с Кеметом была почти выиграна, но полководец Кхай потерян.

Манек прекрасно понимал, что ему нельзя оставлять свою армию рядом с армией Кхайя. Это могло привести к нежелательным последствиям. Ему не нужны были лишние проблемы. Их армии состояли из людей трех различных народов, каждый из которых, в свою очередь, состоял из нескольких племен. И так было уже достаточно плохо, что подчиненные Кхайя отказались повиноваться Манеку и продолжали осаду Асорбеса. Усугублять ситуацию полководцу совсем не хотелось. Поскольку многие из царьков, предводителей племен, составлявших ту и другую армии, в недавнем прошлом враждовали между собой, они могли бы повернуться друг против друга в отсутствие Манека. Именно поэтому полководец отвел подчиненные ему войска подальше от города и оставил ждать своего возвращения или приказа царицы.

Во время отступления от стен Асорбеса его армия двигалась колонной длиной в две с половиной, а шириной в полмили. Сейчас же Манек чувствовал себя беззащитным. Сопровождавшие его пятьдесят человек казались ничтожно малым отрядом. Ему было несколько неуютно, хотя он и знал, что на этой стороне Нила ему ничего не угрожает. Все эти земли теперь принадлежали кандассе – если, конечно, она захочет ими править.

Однако Манек считал, что царица одобрит сделку, заключенную им с фараоном. Аштарта высоко ценила честь и была мудрой женщиной. Она должна понять, что если бы Манек не заключил соглашения с Хасатутом, то Кхай Ибизин теперь был бы мертв.

Но пока полководец Кхай оставался в живых – если, конечно, то состояние, в котором он находился, можно назвать жизнью. Однако он мог теперь командовать армиями Аштарты не лучше новорожденного младенца.

Кроме того, он не мог претендовать на руку Аштарты.

Манек приказал своему вознице попридержать лошадей, пока их не нагнала повозка, на которой везли Кхайя.