|
Предсказать точно время для удачного посева и жатвы, предусмотреть возможные изменения погоды, рассчитать размеры и пропорции монументального здания, успешно лечить болезни без знаний невозможно. У древних майя были труды по астрономии и математике, медицине и ботанике, географии и метеорологии, истории и мифологии. Майяские жрецы знали периоды обращения пяти планет, умели предсказывать наступление солнечных и лунных затмений, высчитали точную длину года. Был выработан точный календарь и летосчисление, начало которого отделяет от нас много миллионов лет. Раннее европейское средневековье не знало тех научных высот, которых достигли майя в первых веках нашей эры.
Майя создали обширную литературу. У них были подробные исторические хроники, замечательные эпические произведения, выразительные лирические стихотворения, легенды и сказки. От всего этого богатства до нашего времени дошли лишь жалкие остатки. Испанские завоеватели, захватившие Центральную Америку в XVI веке, беспощадно уничтожали нее древние книги индейцев. Из чудом сохранившихся отдельных произведений майяской литературы и взяты почти все эпиграфы в этой книге. О тех, кто строил города, о том, как жили и трудились простые люди в те далекие времена, об их маленьких радостях и больших горестях и рассказывает эта повесть. Действие происходит в больших городах майя — Ололтуне, Тикале, Копане — и в селениях Цолчен и Чаламте в VIII веке нашей эры.
Глава первая ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ
Лучше всего спится ранним утром. Свежий предрассветный ветерок приятно холодит разгоряченное сном тело. Утихли насекомые, жаждавшие крови спящих; даже злые демоны, духи ночи, тревожащие сон, удалились на покой. — Пора вставать, сынок! Голос матери — самый родной на свете голос — и то не сразу выводит из забвения; в голове еще проносятся разрозненные видения. Хун-Ахау* приподнимается, протирая глаза и потягиваясь. Как хочется спать! Но при взгляде на отца сразу вспыхивает воспоминание: ведь скоро он, Хун-Ахау, будет взрослым! Скорее, скорее, ведь он уже не маленький! Отец сидит у пылающего очага, поджидая своего первенца. Завтрак уже готов. Несколько пригоршней воды, брошенных в лицо, окончательно приводят в себя юношу. Он почтительно приветствует отца и усаживается около него. Трапеза продолжается недолго. Отец проглатывает несколько еще горячих кукурузных лепешек, зачерпывает из горшка вареную фасоль. Хун-Ахау медленно жует одну-единственную лепешку — он еще получает порцию подростка. Скоро, после праздника совершеннолетия, он будет считаться взрослым, и тогда его порция изменится. А пока он стойко отводит глаза от тайком подсунутой матерью половинки другой лепешки: хороший юноша всегда воздержан во всем! — Пошли! Хун-Ахау поднимается вслед за отцом, бросив мимолетный взгляд на лежащую половину лепешки. Маленькие брат и сестра еще спят, ровно посапывая. Мать осторожно выбирает из большого глиняного горшка размоченные в известковой поде кукурузные зерна и кладет их на зернотерку — большой плоский камень. Чтобы приготовить обед, ей придется работать много часов. Надо тщательно растереть разбухшие зерна, превратив их в тесто, испечь лепешки, сварить два горшка фасоли и огненный суп из перца… Мясо — редкий гость на столе земледельца! Отец и сын выходят из хижины. Их дом, как и все соседние жилища, невелик и прост по устройству: по углам вбивают четыре столба, их соединяют плетенкой из гибких ветвей, обмазывают глиной — и стены готовы. Крышу настилают из больших сочных пальмовых листьев. Семье помогают все соседи, ведь постройка нового дома — радостное событие в жизни всего поселения. Ах-Чамаль и Хун-Ахау миновали несколько соседних хижин и вышли на центральную площадь Цолчена. Проходя мимо «искусственной горы» — невысокой пирамиды, на которой стояло святилище, — отец пробормотал две молитвы: о хорошем урожае и о мирной благополучной жизни. |
