— Позволь послать туда воинов, повелитель!

Аурангзеб чуть-чуть двинул головой в его сторону. Ничего говорить не стал. И без того ясно. Сорвавшись с места, как сокол, выпущенный на добычу, Дигам бросился бежать из дворца. Со двора донесся его крик:

— Седлайте коней! Живо!

А затем, с горящими глазами и закушенными губами, Дигам вернулся назад и устроился на прежнем месте. Сейчас стражники привезут ему убийцу Шраддхи, и он, Дигам, младший брат, преподнесет голову негодяя своей матери…

Аурангзеб приготовился ждать. Скоро самый главный его недруг, воин из предсказания, предстанет перед ним. И тогда — не выйти ему живым из рук Аурангзеба! Владыка Калимегдана, сохраняя неподвижное выражение лица, в мыслях наслаждался, перебирая одну казнь за другой, и все они были жестокими и страшными.

Ожидание длилось. Путь к лачуге старухи, вроде бы, короткий: если дать себе труд и приглядеться, предместье видно с крыши дворца. Кони понеслись по дороге стрелой. И все равно Аурангзебу показалось, что воины Дигама отсутствовали слишком долго. Сколько нужно времени, чтобы схватить спящего воина? Мало. Но не о том надлежит спрашивать, когда речь идет о воине из предсказания. Сколько нужно времени, чтобы насытить сердце, изголодавшееся по мести? Неисчислимо такое время.

Но вот наконец топот копыт: всадники возвращаются. Аурангзеб никак не показал своего нетерпения.

Вот стражники заволокли связанного молодого воина. Тот еще спал на ходу, мотал головой, как оглушенный конь, ноги его заплетались.

Дигам весь напрягся, подался вперед. Он, в отличие от Аурангзеба, не в силах был ожидать, сохраняя внешнее спокойствие.

При виде пленника вскочил, подлетел к нему, схватил за плечи, разворачивая к себе лицом… и выпустил разочарованно.

— Это не он, повелитель, — убито молвил Дигам, обращаясь к Аурангзебу.

По-прежнему неподвижный, бесстрастный, Аурангзеб проговорил:

— Плохо. Мне нужен только он.

И чуть шевельнул рукой: увести.

Так для Арилье началось темное время плена.

Глава шестнадцатая

Одиночество Траванкора

Очень многому научил Шлока своих питомцев, и только одна наука давалась им плохо: никто из них так и не научился распознавать предателей среди окружающих людей. Не ложилась на сердце такая мысль. Да и как можно жить с постоянной оглядкой? Как можно есть и пить рядом с человеком, а про себя, мысленно, с недоверием следить за каждым его движением?

Невозможно.

Траванкор собирал новое войско. Победа под стенами Патампура, когда пал самонадеянный Шраддха, чудесное появление наследника раджи Авенира — все это произвело огромное впечатление. Люди потянулись к новому военачальнику. Их привлекала его молодость, его сила, его мудрость не по годам.

И еще — то, что он не следил за каждым с подозрительностью, как это делали владыки, сызмальства росшие среди знати. Траванкор ничего не боялся. Даже предательства.

Хотя предательства бояться следовало бы.

Более того! Перед расставанием Шлока предупредил его о том, что некто во дворце следит за каждым шагом — самого раджи и его сына, передает вести врагам. Иначе никак не объяснить того, насколько осведомлены враги о каждом действии, даже о каждом намерении своих соперников.

Предупредил — да. Как раз хватило Траванкору для того, чтобы не слишком удивиться, когда предательство свершилось…

Он остался сейчас один. Где искать Рукмини? Никто не рассказывал ему о судьбе возлюбленной. Никто не знал… а кто знал, помалкивал.

Почему оставил его Арилье? Куда он направлялся? И отчего не подает вестей о себе? Несколько месяцев минуло со дня того горького расставания на рассвете, а от Арилье — ни одного известия.