— Сдавайтесь! — вопили снизу. — Сдавайтесь, несчастные, и мы пощадим ваши жизни!

Траванкор даже не морщился. За эти несколько дней привык к хриплым голосам и не обращал на них внимания. Раджа Авенир относился к угрозам противников куда более болезненно, но и он держался так, словно ему это все было безразлично. В любом случае, сдаваться никто не собирался.

— Я послал гонцов всем, кто мог бы прийти к нам на помощь, — с горечью сказал своему сыну раджа.

Он не стал продолжать. До сих пор не откликнулся никто.

Однако Траванкор не стал в эти часы щадить чувства отца. Дело обороны куда важнее личных переживаний. Требовалось понять: стоит ли надеяться на подмогу или же следует решать дело собственными силами.

И потому Траванкор жестко спросил:

— И где же их войска? Чего стоили все эти переговоры, если все слова улетели в небеса и там растаяли бесследно, точно облака без дождя?

— Не знаю, — Авенир беспомощно пожал плечами, — может быть, их что-то задержало…

— Нет, отец! — воскликнул Траванкор. — Пора уже понять: никто нам не поможет. Мы должны рассчитывать только на собственные силы.

Раджа молчал, не зная, что ответить. Горячие глаза сына жгли его, и вдруг Авенир ощутил горький стыд, как будто это он был предателем, а не его будущие союзники. Траванкор прав! Сколько раз съезжались для советов властители и князья соседних городов и владений — и всегда расходились ни с чем. Каждый боялся утратить толику своей драгоценной власти. И в конце концов враги разбивали их по одиночке, и теряли они не только власть — но и жизнь, и свободу.

— Ратарах! — воскликнул внезапно Траванкор, заметив мальчика.

Он оставил отца и бросился к освобожденному пленнику. Траванкор не ошибся: прямо перед ним действительно стоял брат Рукмини и Гаури. Мальчик выглядел немного растерянным, взгляд его «плавал», как у сонного щенка, но тем не менее Ратарах казался совершенно здоровым.

— Ты сумел бежать? Рукмини говорила, что тебя захватили в плен!

— Да… — проговорил Ратарах. — Так и было. Но теперь все хорошо. Я свободен.

— Ты уже видел своих сестер? — спросил Траванкор, хватая мальчика за плечи и встряхивая. — Ты уверен в том, что не болен? У тебя нездоровый вид.

— Нет, со мной все в порядке…

— Твои сестры решили сражаться, как воины. Доспехи у них легкие, мечи короткие — больше для того, чтобы они чувствовали себя уверенно; их главное оружие — стрелы. Обе неплохие лучницы, особенно после того, как начали тренироваться каждый день. Ты можешь себе это представить? Моя невеста — воин! Удивительно!

Он засмеялся. Ратарах, внимательно следивший за ним, засмеялся тоже.

— Как тебе удалось бежать? — прозвучал вопрос. Он был задан не Траванкором, а кем-то другим.

Сын раджи обернулся и увидел Конана. Киммериец внимательно рассматривал мальчика, и Ратарах съежился под этим взглядом.

— Я… отправился вместе с войском… — пробормотал Ратарах. — Дигам взял меня с собой. А потом я удрал. В сумятице они не заметили, как я скрылся.

Конан кивнул и отошел. Траванкор удивленно посмотрел ему вслед, а затем вновь обратился к мальчику:

— В любом случае, я очень рад, что ты теперь с нами. Иди, разыщи своих сестер. Они будут счастливы.

— Я тоже так думаю, — сказал Ратарах и, повернувшись, медленно зашагал по улице.

Готовясь отразить натиск неисчислимой армии противника, Траванкор старательно вспоминал все, о чем говорил ему Шлока накануне разлуки.