|
Фалдар смирился с тем, что его речь прервали, с легким удовлетворением человека, знающего: последнее слово останется за ним. Он продолжил уже дружелюбнее: — Жрица не может оставаться без присмотра в твоем опустевшем шатре вдовца, Кол. Я приказал, чтобы для нее поставили отдельный шатер — рядом с твоим, конечно. — Он добавил, обращаясь к Сайле: — Моя дочь Нила составит тебе компанию. Подожди здесь, пожалуйста, сейчас она придет. Фалдар отвернулся и скрылся за спинами своих сторонников. Вперед выступил мальчик, чтобы взять поводья лошади Сайлы. Кол улыбнулся гостье. — Фалдар — мой сводный брат. У нас один отец, но разные матери. Он хочет быть Вождем Войны. Фалдар послал к тебе свою дочь — она будет тебе подружкой, а ему ушами. Направив ее в шатер так близко ко мне, он показывает свое желание сделать ее заложницей мира в племени. — Внезапная тень легла на его лицо, и Сайла инстинктивно напряглась, но Вождь спокойно продолжил. Раздражение Кола не относилось к ней. — Прошу тебя, не считай ее шпионом. Она послушная дочь — не больше, но и не меньше. Гэн воскликнул с негодованием: — Ты сказал — заложница? Ведь ты не причинишь ей вреда! — Многие в племени хотели бы этого. Не так важно, лжешь ты или говоришь правду. Главное — чтобы все поверили, что это правда. — Он прикоснулся ко лбу, приветствуя гостью, и отошел прочь. — Твой отец настоящий Вождь. — Сайла говорила достаточно спокойно, но Гэн заметил нервное движение, с которым она расстегнула застежку капюшона. Когда капюшон упал, открывая ее лицо, по толпе пронесся одобрительный шепот. Зато выступивший вперед человек не обратил на нее никакого внимания. Широкоплечий, с могучей грудью, он был лишь чуть ниже, чем Гэн. Его одежда была еще проще, чем у Вождя Войны. На поясе он носил мурдат с рукояткой, покрытой змеиной кожей, в деревянных ножнах, скрепленных бронзовыми гвоздями. Две приметы выделяли его: манеры, говорившие об абсолютной уверенности в себе, и татуировка на правой щеке — черный квадрат. Он подошел к Гэну и облапил его юношеское, худощавое тело. Оторвав от земли, он стиснул молодого воина так, что вздулись вены на руках. У парня чуть глаза не вылезли на лоб. — Хорошая работа, — проревел он, опустив Гэна на землю и дружески хлопнув его по плечу, от чего юноша пошатнулся. — Четыре Дьявола! О тебе будут петь песни. Женщины будут за тобой, как за каменной стеной. Гэн бросил быстрый взгляд на Сайлу и покраснел, в то время как мужчина поднял руку с мечом вверх, призывая народ приветствовать юношу. Раздались на редкость нестройные крики. Тем временем мужчина пробурчал уголком рта: — Ты проглядел пятерых всадников. Мне бы следовало раскроить тебе башку. Сайла возмущенно прошептала: — Этот мальчик победил! И потерял любимую собаку! Мужчина чуть улыбнулся. — Ты ведь не оставил ее тиграм? Не хмурься. Ты должен выглядеть храбрым и скромным. Мы хотим, чтобы у каждого осталось о тебе хорошее впечатление. Ты слышал, как Фалдар уже воспользовался случаем, чтобы насолить твоему отцу? Потом он повернулся к Сайле. — Я знаю тебя, Сайла, Жрица Роз. Я — Клас на Бейл, я учу юношей. — Плохим манерам, как вижу. — Я? Плохим манерам? Да из-за тебя его чуть не растерзали на части. — Он с улыбкой кивнул на толпу. — Ты невыносимый… — Не трать лишних слов. Меня уже обзывали и так и эдак — у тебя все равно лучше не получится. Но тебе, как гостье, объясню: первый долг ночного дозорного — предупредить лагерь. Когда-то, во времена отца моего деда, южный дозорный не смог этого сделать. Тогда мы потеряли за сотню убитыми. Да еще враги увели семьдесят женщин в самом соку. — «В самом соку»! А все остальное неважно, не так ли! — Здесь тебе не Ола. |
