|
Гэн вспыхнул: — Я не охочусь на земле Второго, барон. Если б я ему не доверял, то прямо сказал бы об этом. — Конечно. Просто иногда ты так быстр, что диву даешься. Это было еще одно язвительное напоминание о ночном марше перед битвой на Медвежьей Лапе. Похоже, ему придется расплачиваться за то решение до конца жизни. И все же было неприятно выслушивать намеки на то, что он не до конца откровенен. Неожиданно перед его взором появилось оружие подкупа, сверкая и поворачиваясь перед ним всеми каменьями и золотом. Гэн встряхнул головой, прогоняя это наваждение. Барон встревоженно посмотрел на него: — Тебя что-то беспокоит? — Ничего особенного. Так ты дашь мне разрешение? Если ты направишь вестника с сообщением о нашем походе, у Малтена не будет оснований обвинить тебя в обмане. Барон задумался, затем тяжело вздохнул: — Да. Если ты считаешь это необходимым, я даю тебе разрешение. Поблагодарив его, Гэн продолжал сопровождать барона некоторое время, чтобы не выглядеть невежливым, а затем свистнул собакам. Те прекратили свои игры, бросившись к хозяину. Гэн любил наблюдать за ними в такие минуты, когда они мчались бок о бок мощными прыжками, взметая перед собой комья грязи. Разинув пасти, собаки смотрели только на него, будто ничего другого вокруг не существовало. Но Гэн знал, что они следят и друг за другом, стараясь первыми добежать до хозяина. Побеждал всегда Раггар. И не потому, что был вожаком, — как раз здесь они соревновались честно. Но сегодня произошло то, от чего у Гэна перехватило дыхание. Ему хотелось закричать, чтобы собаки остановились. Повернуть вспять их бег, повернуть вспять время. Раггар отставал от Шары. Нынешнюю влажную зиму в Харбундае старый пес перенес гораздо хуже, чем привычные ему сухие морозы степей. А Шара вырос, поражая всех зверским аппетитом. Ему недоставало всего несколько фунтов до веса Раггара, и ростом он почти догнал его. А через несколько месяцев Шара, пожалуй, будет даже крупнее. Силы же ему не занимать. Раггар уже давно прекратил с ним шутливые драки, которые раньше любил затевать, прежде чем сердитым рычанием напомнить о своем верховодстве. Они были уже совсем рядом, и Гэн видел рельефные мускулы, напряженно выступавшие на широкой груди собак, он мог рассмотреть, как ерошит встречный ветер длинную зимнюю шерсть. Поравнявшись с ним, они не сбавили скорость, а неудержимой лавиной промчались мимо и развернулись у него за спиной. Вряд ли Гэн услышал приглушенное восклицание барона, но он заметил, как тот торопливо осенил себя Двойным Знаком. Над этим можно было бы и посмеяться, но состояние Раггара отбивало всякую охоту веселиться. Старый пес знал, что проиграл. Он с достоинством принял приветственное похлопывание Гэна, но не стал смотреть в глаза хозяину, устремив взгляд далеко в поле. Гэн по очереди поприветствовал других собак, похвалив особо Шару, а затем опустился на колени рядом с Раггаром. Их головы оказались на одном уровне. Он обнял пса за шею и стал ему что-то тихо говорить. Барон изумленно наблюдал за этой сценой: — Он ранен? Гэн покачал головой: — Он никогда не проигрывал. Не может понять, в чем дело. Барон Джалайл тяжело вздохнул: — Когда поймет, ему станет еще хуже. — Он повернулся, чтобы уйти, и, заметив, что Гэн поднимается с колен, жестом велел ему остаться. — Утешь его. Это самое меньшее — и самое большее, — на что каждый из нас может когда-либо рассчитывать. Посидев с Раггаром, Гэн еще раз похвалил Шару и Чо. Чо наслаждалась его вниманием, с восторгом принимая похлопывание; по движению грудной клетки было видно, что она еще восстанавливала дыхание после бега. Что же касается Шары, то Гэн готов был поклясться, что пес абсолютно точно понял его слова о том, что стал прекрасной собакой. Светло-карие глаза Шары лучились сдержанной гордостью. |
