|
В этот момент веки Нилы чуть шевельнулись. Произнеся: «Я все слышала», — она снова закрыла глаза. Женщины улыбнулись друг другу, когда Алтанар заорал на них, приказывая прекратить разговоры и следовать за стражником, который на руках нес Нилу в кузницу. Внимательно наблюдая за кузнецом, с ловкостью мастера работающим зубилом, Нила размышляла о том, что освобождение от оков не улучшит ее теперешнее положение. Алтанар даже не назвал ее пленницей, он называл ее своей гостьей, но это пугало еще сильнее. Наверное, секрет Алтанара скрывался в его холодной и бескровной циничной улыбке. Она подумала о Ликате. Однажды ей удалось убежать от него. Гэну тоже удалось спастись от Оланов. Каждое утро, когда Нила встречала рассвет, она молилась за него, за то, чтобы он полностью оправился от ран. Еще она просила благословения для Класа, спасшего друга. Она закрыла глаза, чтобы еще раз увидеть этот бой, услышать яростные крики Оланов, которые в той схватке были более чем уверены в своей победе. Нила с торжеством посмотрела на свои руки, все в синяках, — награда Оланов за ее смех. Это было их большой ошибкой: они потеряли девять человек, всех пятерых дворян Джалайла и половину Танцующих-под-Луной. Если бы один из воинов не остановил их, эти сумасшедшие наверняка бы убили ее. Как заметил ее спаситель, продолжать сопротивление было уже бессмысленно. Но сама Нила до последнего момента не считала положение безнадежным; с их стороны, глупо было ожидать от нее обратного, ведь она — женщина из племени Людей Собаки. Притворившись несколько минут назад, что упала в обморок, Нила преследовала две цели: она положила конец бесконечным расспросам Алтанара и смогла получить несколько минут ценного отдыха, в котором так нуждалась, дабы собраться с силами для новых испытаний. Серебряный блеск работающего молотка вернул ее на землю. Кузнец разбивал цепи. Стальной звон пел в ушах, в нос ударил жар раскаленного железа и горящего угля. Наконец, цепи упали. Казалось, по ее рукам, пронзая все тело, все еще проходят вибрации наковальни. Положив молоток, кузнец сжал запястье Нилы. — Я не причинил вам боли? — Это было скорее похоже на утверждение, чем на вопрос. Пока она растирала свою руку, всю в ссадинах, он в нетерпении кусал нижнюю губу. Наконец она ответила: — Почти нет, я скажу королю, что ты справился со своей работой. — Спасибо, большое спасибо. — Он поцеловал руку девушки, которая тотчас ее убрала. Неожиданно страх снова охватил его. — Ты и вправду скажешь, что я не причинил тебе вреда? Нила засмеялась: — Он не будет делать с тобой все то, что обещал. Бедняга расцвел. Прежде чем снова заговорить, он внимательно огляделся по сторонам. — Я видел, как блюстители истины делали вещи и похуже. Ты… Рядом раздался какой-то звук, и он моментально, будто ловушку, захлопнул рот. Опустившись на одно колено, он с совершенно безразличным лицом выпрямился, держа в руках обрывки цепи. Показывая разбитую цепь появившемуся в дверях блюстителю в белоснежных одеждах, он ровным голосом произнес: — Готово, на ней ни одной моей царапинки. Блюститель потянул Нилу к двери, чтобы на свету изучить ее запястья. Удовлетворенный, он приказал ей идти каким-то особенным, лишенным всякого тона голосом. Все время держась рядом с ней, но не касаясь, он лишь указывал, в какую сторону поворачивать. Девушка пожаловалась на ужасное обращение по пути в кузницу и получила ответ, что все было сделано так, как должно. Монотонность в голосе стража убедила Нилу в бессмысленности дальнейших возражений. Нила с горечью подумала, что еще неделю назад никто не мог заставить ее замолчать с такой легкостью. Он же испугал ее настолько, что говорить расхотелось. Нила почувствовала себя пленницей, только когда ее привели к Алтанару. Пока она была пристегнута цепью к укравшему ее подонку, она не осознавала этого. |
