|
Куда угодно. И так долго, как захочешь. — Я не могу ждать. — Еще одна ложь. Как может она сказать ему, что не осмеливается ждать, что с каждым днем ей становится все труднее и труднее совершить задуманное? Почему он не согласится, пока не стало еще больше лжи? — Почему я должна ждать из-за твоих обязательств? Он упрямо выдвинул челюсть, уголки рта опустились. — Место жены подле ее мужа. — Я согласна. — Отвернувшись от моря, он с подозрением посмотрел на нее. — Я вернусь. Обязательно. Я люблю тебя, Клас. Ничто не в силах это изменить. И мое сердце поет, потому что я знаю, ты тоже любишь меня. Надеюсь, любишь достаточно, чтобы понять и простить. — Я тоже. — Слова были горькими, но во взгляде и голосе была нежность. Он продолжил: — Я никогда не пойму. Знаю, ты веришь в свою правоту. Я не могу. Не могу и помешать тебе сделать то, что ты должна. Но простить тебя? Тут нечего прощать. Иди. Ты сказала, что это — твоя судьба. И да будет так. Она надеялась, что расставание будет менее болезненным. Рассудок твердил ей, что вряд ли любой другой мужчина проявил бы такое благоразумие, и все же сердце ее желало большего — хоть искры понимания, которая бы чуть-чуть облегчила боль от принятого решения. Он взял ее за руку, и тут колени у нее подкосились, мозг запылал от сомнений и страха. Она споткнулась, но Клас мгновенно подхватил ее. Сайла почти неслышно прошептала слова благодарности. Я снова споткнусь. И не раз. Но его там не будет. Расправив плечи, она подняла подбородок. * * * Гэн и Нила праздновали. Большая комната рядом с пиршественным залом была заполнена гостями из Харбундая и Олы, присутствовали и десять высших офицеров из Волков. Еду еще не подали, так что комната пока была наполнена шумом разговоров. Такие сборища обычно не привлекали к себе внимание Церкви, так что Гэн был удивлен, когда слуга сообщил, что четыре Жрицы просят разрешения с ним переговорить. Еще больше он удивился, узнав, что это Сайла с тремя чужеземками. Гэн приказал слуге привести их немедленно. Она выглядела точно так, как он и ожидал. Былое высокомерие теперь стало менее заметным, и Гэн вспомнил, как Сабанд Гайд сгребал на ночь угли в своей кузнице. Любимой игрой Гэна в те времена было положить соломинку на, казалось бы, холодную кучу и смотреть, как она скручивается, чернеет и под конец рассыпается пеплом. Он чувствовал: что бы ни растревожило сейчас Сайлу, оно могло вызвать к жизни подобный жар. Но она улыбнулась, увидев их двоих, и эта улыбка была такой же яркой, как прежде. Остальные трое — Картер, Анспач и Бернхард — нервничали. Гэн слегка подтолкнул Нилу локтем. — Они чего-то хотят, — сказал он. — Уж не собираются ли они идти вместе с Сайлой? Нила с превосходством глянула на него. — Дело не в этом, — ответила она, и Гэн понял, что они все вместе что-то замышляют. И что он не сможет узнать ничего нового до тех пор, пока все не выяснится само. Сайла не стала напрасно терять время. — У настоятельницы был план, и она рассчитывала на твою поддержку. Для нее он значил очень много, она считала, что это поможет тебе править своими землями. Он не мог понять, почему Нила все время улыбается. — Чем я могу помочь? — спросил он. Сайла посмотрела на Картер, та сглотнула перед тем, как спросить: — Не мог бы ты поставить несколько своих офицеров против наших десятилетних девочек в одной игре, Мурдат? Всего на пару минут. Никто не пострадает. — До гостей донеслись ее слова, и они засмеялись над фразой, прозвучавшей так нелепо. Картер тут же поправилась: — Я имею в виду морально, а не физически. Поймав взгляд Гэна, один из офицеров сказал: — Для Жриц мы готовы пойти на что угодно, если, конечно, ты пожелаешь, Мурдат. |
