Впрочем, темник Карагай был опытным командиром и быстро сумел заткнуть рот недовольным, собственноручно зарубив троих бунтарей на глазах у всего войска. После этого воины выдали ещё дюжину смутьянов, над которыми темник также учинил скорый суд. А уж после примерной казни в поисках более удобной позиции Карагай отвёл вверенных ему людей к востоку.

    Но несмотря на кровавую расправу, недовольство тлело в сердцах татарских воинов. Новый заговор вызрел потихоньку, как бы сам собой. На несчастье Карагая, на этот раз он охватил даже его телохранителей. И вот под покровом ночи те, кто были призваны беречь темника от всяких неожиданностей, накинулись на него, скрутили по рукам и ногам, бросили на спину лошади и вместе с увязавшимися воинами поскакали к урусам. И теперь они смиренно просят Харса-колдуна лишь о двух вещах: конечно же, сохранить им жизнь, но главное - пощадить их жён и детей, потому что Тангкут-Сараю против русичей ни за что не выстоять. Да будет залогом их покорности и преданности темник Карагай, которого они дарят Харса-колдуну.

    Выслушав признание татар, Карсидар долго молчал, борясь с отвращением, затем отвёл в сторону Михайла и чистосердечно признался, что ошарашен всем случившимся. Податливость татар не могла не вызвать подозрения. Ордынцы только что собрались сжечь Киев, покорить Русь и расквитаться наконец за позорную смерть Бату - как вдруг при появлении Карсидара впадают в настоящую панику!

    -  Но ты сам хотел их напугать, - возразил Михайло. - И по всему видать, татарва струхнула знатно. Да ежели всё это правда, ты наоборот должен радоваться, что одно твоё имя заставило нечестивца Тангкута повернуть оглобли к своему поганому Сараю!

    -  А зачем уменьшать и без того недостаточно сильное войско, которое только и способно противостоять нам?! - не сдавался Карсидар. - Это же явная глупость: ослабить конницу! До этого и у нас, и у татар конников было примерно поровну, а сейчас наших больше! Теперь про пехоту. Сражаться верхом в городе не станешь, там развернуться негде. Значит, и здесь преимущество за нами, пеших воинов у нас заведомо больше. И даже если татарские всадники спешатся, то почти не выиграют в количестве. Выходит, ещё вчера наши армии могли биться на равных, а теперь мы получаем перевес.

    -  И что в поле, что в городе, а кругом наша взяла… Ну, Тангкут и прежде ошибался, - философски заметил Михайло. - Пожалуй, сейчас самое время ударить по татарве, и войне конец.

    -  Так-то оно так, да можно ли верить этим собакам, - с сомнением сказал Карсидар, который терпеть не мог ордынцев и ожидал от них только лишь коварных подлостей.

    Но подлость - подлостью, война - войной, ненависть - ненавистью, а речи насчёт жён и детей чрезвычайно смутили Карсидара. Слишком уж по-человечески звучали эти просьбы из уст дикарей. Чувствовалось, что они действительно напуганы. Значит, татары уже похоронили мысль о победе… Так что, в самом деле война подходит к концу?

    -  А вот тут, любезный зятёк, я тебе не советчик, - развёл руками Михайло. - Опять же, решать только тебе. Скажу одно: верить ордынцам, конечно, не след, но… как ни верти, а слова их лживые ты не проверишь.

    Михайло немного помолчал. Скорее всего, в данный момент он всё-таки жалел, что любимый зятёк лишился дара читать мысли и таким образом выведывать самые сокровенные тайны. Затем вздохнул и подытожил:

    -  Остаётся один-единственный верный способ узнать истину.