|
С тобой еще пару минут побеседовать, так, может, потом целую вечность придется в котлах вариться и вилами в бок от чертей получать. Я завелся, но сам понимал несерьезность таких заявлений. Во-первых, сдаваться мне, действительно, расхотелось. Во-вторых… Во-вторых, мной овладело любопытство. – Я тебя не держу, – усмехнулся Щегол. – Даже после того, что я увидел? – Ты и представить не в состоянии, какие это мелочи. – Вот как? – Вне всяких сомнений. Можешь идти. И меня нисколько не волнует, что ты расскажешь в полиции об этом месте. – Ты один тут такой трехнутый или вся команда тебе под стать? – Если глядеть с твоей точки зрения, то, наверное, все. – Замечательно. И ты предлагаешь мне работать на вас? – Нет. – Лицо Альберта расплылось в широкой улыбке. – Я предлагаю тебе стать одним из нас. – Сколько же раз мне надо удариться головой об стену, чтобы пройти ваш тест на трехнутость? – Удивишься, но ты его уже прошел. Иначе тебя бы тут не было. Само преступление, в котором ты обвинен, является доказательством твоего несогласия с окружающим обществом. – Дудки, – помотал я головой. – Это не доказательство, а обстоятельства. Просто так получилось. – Ну уж нет. У каждого следствия, дорогой мой, есть, как минимум, две причины. Хочешь ты того или нет. – Например? – Ну вот, к примеру, ты здесь. Это следствие. Первая его причина в том, что ты отпустил с миром попавшую в беду девушку. Фактически – спас ее. Вторая же причина в том, что ты нам нужен. – Для меня вопрос несколько в другом, – нахмурился я. – Нужны ли вы мне? – И это тоже. Но для ответа на него у тебя не хватает данных. – Пожалуй. – Вот поэтому я предлагаю тебе дополнительную информацию. Знакомство с нами и с тем, чем мы занимаемся. Повторюсь, что ты ничего при этом не теряешь. На каторгу вернуться всегда успеешь. – Хорошо. Валяй. И тут произошло нечто настолько странное, что у меня голова закружилась от нереальности. Дворжек поднял к лицу левую руку с закрепленным на ней обычным коммуникатором, пробежал пальцем по экрану и… В воздухе сама собой прорисовалась огромная, на всю комнату пентаграмма – пятиконечная звезда, заключенная в круг. Конечно, первая моя мысль снова была о голограмме, но она тут же развеялась без следа, поскольку линии пентаграммы вспыхнули самым настоящим огнем. Не нарисованным, а жарким пламенем, от которого затрещал воздух и чуть опалило лицо. Я рефлекторно отшатнулся, но пламя продержалось не больше пары секунд. Само пространство вокруг нас странным образом изменилось – стены и пол сделались зыбкими, полупрозрачными, а воздух, напротив, обрел угрожающую плотность. Тело само собой, помимо воли, затаило дыхание, но уже через миг мир провалился в непроницаемую всеобъемлющую черноту, в которой разум не мог определить ни направлений, ни расстояний. Еще через миг по глазам ударил яркий свет, и мы с Альбертом оказались в шикарном, до нереальности чистом, украшенном картинами коридоре. У меня не осталось ощущения перемещения, пространство как бы просто сменилось одно на другое – то был ангар, а теперь коридор дворца. Воздух тут был намного теплее, чем в ангаре. На полу, где мы стояли, черными линиями была прорисована пентаграмма диаметром метра три. – Добро пожаловать в офис, – усмехнулся Дворжек. |
