|
И, может быть, людей. От всего этого идет дым. Темно-коричневый, почти черный, он жутко пахнет. И он стелется над землей, но не очень низко, а я будто иду к этим кострам сквозь него. Подхожу все ближе, понимаешь? Я понюхал воздух - хотя понимал, что никакого дыма нет, что Аня просто пытается описать то, что творится в ее голове, - посмотрел в черное беззвездное небо, огляделся. Странные силуэты со всех сторон, портовые здания и старая техника в темноте напоминают останки какого-то фантастического оружия на другой планете. Под ногами хрустит мелкий мусор, растрескавшийся бетон порос мхом. Куда тебя занесло, Курортник? Думал ты, что когда-то в такие места попадешь? Припять позади, мы в порту, до ЧАЭС всего ничего… - А в центре горит самый большой костер, - продолжала Аня. - От него идет такой тяжелый дым, плотный. Он не воняет, просто пахнет очень непривычно. Ужасно пахнет. И в нем что-то прячется. Проявляется и пропадает, какие-то тени, фигуры. - Она подняла руку, неуверенно коснулась пальцами лба. - Но ведь всего этого нет, на самом деле это только в моей голове. - И кто сидит вокруг этого большого костра? Участники Осознания? - Нет, - она покачала головой. - Ты не понял, Алексей. Костер и есть участники Осознания. Это их коллективный разум. - А у них коллективный разум? - Когда они лежат в коконах - да. Я решил не спрашивать, что это еще за коконы, - не хотел забивать голову информацией, которая вряд ли пригодится в ближайшие несколько часов. И так слишком много всего навалилось - не продохнуть. По краю площадки тянулась низкая ограда, монолитовцы перебрались через нее. Я обернулся: Лабус зажег фару и развернул ее к броне, танк стал островком тусклого света в озере темноты. От машины доносился едва слышный лязг, какой-то очень домашний, деловитый и спокойный. Вот человек занимается нормальным делом, чинит танк. А я что? Иду вслед за двумя психами на встречу с еще одним психом, боссом этих двух - то есть самым психованным из всей компании… Я помог девушке перелезть через ограду и остановился по другую сторону. За площадкой начинался пологий склон, весь порт был как на ладони. От погрузочного комплекса до берега его накрывала пелена сполохов. - Какой зараженный участок, - прошептала Аня. Двое впереди быстро спускались, Бугров махнул нам рукой. - Идем. - Она опять взяла меня за руку. Под склоном монолитовцы остановились, дождавшись нас, пошли дальше. Скорее всего, аномалии выполняли функцию минного поля, дополнительной защиты для Северова. Но безопасный маршрут был, и боец повел нас по нему - мимо контейнеров, брошенной техники, катушек с остатками кабелей и лежащих на асфальте частей башенного крана, напоминающих в полутьме обломки упавшей космической ракеты. Фонарей не включали, мерцание и вспышки аномалий освещали дорогу блеклыми сполохами. В темноте что-то урчало, потрескивало, иногда доносился скрип и приглушенное гудение - ночной порт жил своей тайной жизнью. С одного контейнера свешивалась почти разорванная напополам псевдоплоть, возле другого лежали два дохлых слепых пса, попавших, скорее всего, в трамплин и отброшенных сюда. Боец нырнул в узкий просвет между ребристыми стенами, мы гуськом пошли за ним, я пропустил Аню вперед. Чиркнул стволом висящей за спиной винтовки по железу - будто гвоздем по стеклу; резкий скрип разнесся, казалось, по всему порту, но идущие впереди даже не оглянулись. |
