— Миллиарды миллиардов! — вскричал Мишель Ардан. — Подумать только, что люди не поленились измерить и сосчитать эти колебания. Ну знаешь, дорогой друг, все эти цифры и выкладки твоих учёных потрясают слух, но ничего не говорят уму.

— И всё-таки приходится прибегать к цифрам…

— Ну нет. Мне гораздо понятнее метод сравнений. Любой предмет, принятый за мерило, скажет нам гораздо больше. Например, если ты мне твердишь, что объём Урана больше объёма Земли в семьдесят шесть раз, а объём Сатурна — в девятьсот раз, Юпитера — в тысячу триста раз, Солнца — в миллион триста тысяч раз, никакого наглядного представления эти цифры мне не дают. Я предпочитаю систему Льежской обсерватории, которая попросту и без дураков говорит: «Солнце— это тыква диаметром в два фута, Юпитер — апельсин, Сатурн — анисовое яблоко, Нептун — черешня, Уран — крупная вишня, Земля — горошина, Венера — горошинка, Марс — булавочная головка, Меркурий-горчичное зернышко, Юнона, Церера и Паллас — песчинки». Это даёт мне хотя бы некоторое представление о сравнительной величине планет.

После этого выпада Мишеля Ардана по адресу учёных и астрономических цифр, которыми они не моргнув глазом испещряют бесчисленные столбцы своих трудов, путешественники приступили к погребению Сателлита.

Надо было выбросить его труп в пространство так же, как моряки выкидывают в море мертвецов.

По указаниям Барбикена, вся процедура похорон требовала крайней расторопности, чтобы предотвратить потерю воздуха, который благодаря своей эластичности мог быстро улетучиться в мировое пространство. Болты правого окна, шириной около тридцати сантиметров, были осторожно отвинчены, и Мишель, подняв на руки труп Сателлита, приготовился вышвырнуть его в окно. При помощи мощного рычага, позволявшего преодолеть давление внутреннего воздуха на стенки снаряда, стекло быстро повернулось на шарнирах, и Сателлит был выброшен… Из снаряда улетучилось при этом самое большее несколько молекул воздуха, и вся операция была выполнена так удачно, что впоследствии Барбикен уже не боялся таким же манером отделываться от всякого хлама, загромождавшего их вагон.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Вопросы и ответы

4 декабря хронометры показывали пять часов земного утра, когда путешественники проснулись после пятидесятичетырёхчасового путешествия. Они провели в снаряде только пятью часами сорока минутами больше половины предполагаемого срока, а между тем ядро успело пролететь уже семь десятых всего пути. Это несоответствие объяснялось непрерывным снижением скорости снаряда.

Когда друзья через нижнее окно поглядели на Землю, она показалась им тёмным пятном, померкшим в солнечном сиянии. Ни серпа, ни пепельного света — ничего уже не было. На следующий день в полночь нужно было ждать «новоземелия» в то самое время, когда Луна вступит в фазу полнолуния. Наверху ночное светило становилось всё ближе и ближе к траектории снаряда, так что встреча должна была произойти точно в назначенный срок. Весь чёрный небосвод был испещрён множеством сверкающих точек, которые как будто медленно передвигались, но вследствие огромных расстояний, отделяющих их от снаряда, относительная величина их не изменялась. Солнце и звёзды видны были так же, как и с Земли. Луна же хотя и казалась значительно крупнее, но в сравнительно слабые подзорные трубы путешественников ещё нельзя было наблюдать деталей её поверхности, ни топографического или геологического строения.

Время протекало в непрерывных беседах.