— И тебе известны эти вычисления?

— В точности.

— Так что же ты получишь, учёный сухарь, — воскликнул Мишель Ардан. — Я же сгораю от любопытства!

— Дорогой мой Мишель, — спокойно ответил Барбикен, — известно, насколько понижается температура Земли в течение одного столетия. Так вот, по некоторым расчётам, средняя температура Земли дойдёт до нуля через четыреста тысяч лет!

— Четыреста тысяч лет! — воскликнул Ардан. — Ну так мы успеем ещё пожить! А то ты перепугал меня до смерти. Послушать тебя, окажется, что нам осталось всего каких-нибудь пятьдесят тысяч лет!

Опасения Мишеля рассмешили его товарищей.

Педантичный Николь, любивший во всём порядок, снова вернулся к «повестке дня».

— Итак, мы считаем, что в прошлом Луна была обитаема? — осведомился он.

Ответ последовал единогласный и утвердительный.

Пока друзья предавались обсуждению этих несколько смелых теорий, отражавших в основном уровень современных им научных достижений, снаряд стремительно приближался к лунному экватору, всё время мало-помалу отдаляясь от Луны. Они оставили позади себя цирк Виллема и сороковую параллель на расстоянии восьмисот километров от диска. Затем, оставляя справа Питат на 30 градусе, они проследовали вдоль южного берега моря Облаков, после того как в первую половину пути обогнули северную его границу. Среди ослепительной белизны полной Луны, как в тумане, проносились чередой цирки: Буйо, Пурбах, с кратером квадратной формы, затем Арзахель, со своим конусом, сверкающим неописуемым блеском.

И наконец, контуры стёрлись в отдалении, горы стали неразличимы, и от всего изумительного, необычайного, причудливого облика земного спутника у наших путешественников не осталось ничего, кроме неизгладимых воспоминаний.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Борьба с невозможным

Долгое время Барбикен и его спутники безмолвно и задумчиво, как некогда Моисей на рубеже земли Ханаанской, глядели на этот мир, от которого они безвозвратно удалялись. Положение ядра относительно Луны изменилось, и теперь дно его было обращено к Земле.

Эта перемена озадачила Барбикена. Если снаряд вращался вокруг Луны по эллиптической орбите, почему же он не был обращён к ней своей наиболее тяжёлой частью, как это происходит при вращении Луны вокруг Земли?

Наблюдая за движением снаряда, можно было заметить, что, отдаляясь от Луны, он следовал той же кривой, которую описывал при своём приближении к ней. Он летел по очень вытянутому эллипсу и, по-видимому, возвращался к точке, где лунное притяжение уравновешивалось земным.

Так по крайней мере решил Барбикен на основании своих наблюдений. Его мнение разделяли и оба друга. Снова вопросы посыпались градом:

— Что же с нами будет, когда мы достигнем этой мёртвой точки? — спросил Ардан.

— Неизвестно, — ответил Барбикен.

— Но можно же сделать какие-нибудь предположения?

— Всего два: либо скорость снаряда окажется недостаточной и он навсегда останется в этой мёртвой точке двойного притяжения…

— Я заранее могу сказать, что предпочитаю вторую возможность, в чём бы она ни заключалась, — прервал его Мишель.

— Либо скорость окажется достаточной и снаряд будет вечно вращаться вокруг Луны по эллиптической орбите.

— Мало утешительная перемена, — вздохнул Мишель. — Превратиться в скромные спутники Луны, когда мы привыкли в этой подчинённой роли видеть Луну! Нечего сказать, завидная участь!

Ни Барбикен, ни Николь ему не ответили.

— Что же вы молчите! — нетерпеливо воскликнул Мишель.

— Мне нечего сказать, — ответил Николь.