— Не с мальчиком, а с девочкой! С ней все нормально.

— Что?! С какой девочкой?

— С девочкой, с девочкой. Ваша дочь тоже не поверила. Пришлось показать. Хотя мы и так всегда это делаем. А вам придется потерпеть. Дней пять. Но если главврач разрешит, то может быть…

Нина Николаевна его больше не слышала.

Письмо олигарха

Драматург распечатал текст, прочел и ничего править не стал. Он давно понял, что редактирование написанного портит стиль. А что до ошибок — раньше их исправляли корректоры, а теперь компьютер.

Задумался. Вроде все правильно. Убедительно и нежно. При том объеме информации, которым он располагал, больших аргументов не найти.

Но его не покидало странное ощущение.

Драматург привык быть богатым. Отвыкать от состояния финансового покоя не хотелось, однако пришлось. И теперь даже работа „литературного негра“ в радость. С материальной точки зрения.

Его пьесы долгие годы шли по всей стране. Постановочные тоненькими ручейками стекались в то, что сейчас называют „финансовый поток“. Все блага — „Волга“, Переделкино, паек и прочая атрибутика обласканного советской властью Драматурга доставались легко и без видимых подлостей.

Потом несколько лет не писалось. Так ждал свободы самовыражения, а пришла она, и выяснилось, что выражать, свободно или намеками, нечего. Не поглупел же он, в конце-то концов! Просто перестал понимать, что происходит. Кто с кем и за что борется? А главное, ради чего?!

Этот заказ — написать письмо Олигарха любовнице — вначале показался оскорбительным. Но негодование быстро угасло. Почему нет? Ему давно ничего не заказывали. Заказ, в принципе, вещь приятная. Значит, он для чего-то нужен. Кому-то. Да и лишние сто тысяч рублей, в его-то положении, лишними не будут.

Он всегда любил выражение, забыв, правда, чье „Денег должно быть столько, чтобы о них не думать“. А последние годы Драматург думал о них постоянно. Молодая жена, обладая скромными потребностями и фантастическим умением, обнаружившимся в последний год, покупать себе дорогие вещи за абсолютный бесценок, во многом снижала его „градус неполноценности“, но… Если благодаря тому, что они бывали близки два-три раза в неделю, Драматург, несмотря на возраст, мог чувствовать себя мужчиной хоть куда, то невозможность сводить жену в дорогой модный ресторан, а таковые открывались в Москве, как назло, ежемесячно — его бесила. Хорошо еще, что в театры приглашали как гостя.

И все-таки написать письмо Драматург согласился не из-за денег. Ему показалась интересной ситуация. Олигарх любит женщину, заботится о своих сотрудниках. Если, конечно, это любовь. И если это забота.

„Дорогая, любимая моя!

Ты знаешь, что писать тебе это письмо мне трудно. Ты, может, даже удивишься тому, что я пишу его. Но сказать тебе все это — выше моих сил. Ты меня перебиваешь, не хочешь слушать и никак не даешь произнести главное.

Прежде всего, о том, что ты для меня значишь.

Пойми, когда у тебя ничего нет, то и малость способна показаться чем-то важным. Но когда у тебя есть многое, то лишь что-то чрезвычайно ценное вызывает желание им обладать.

А в моем случае? У меня есть все. Я не хвастаюсь, но пойми, я действительно один из самых богатых людей планеты. Хорошо — преувеличение. Я вхожу в пятерку самых богатых людей России. Не лезу в политику, как Березовский и Гусинский, и потому мне ничто не угрожает. Не заполнил своими людьми Администрацию и Правительство чрезмерно — поэтому и смена власти мне не страшна.