– Кузя, мне помнится, я разрешил тебе взять в свои руки игорный бизнес и кайф, но я не помню, чтобы обещал тебе заниматься их раскруткой, – посматривая на часы, недовольно произнес Николай.

– Я не столько для себя, сколько в твоих интересах, – сделал обиженное лицо мужчина.

– В моих? – иронично скривился парень.

– Что еще может так эффективно ускорить разрыв между родителями и детьми? Только наркота делает это быстро и бесповоротно, как тебе надо, – пояснил Кузьма Сергеевич.

Он посмотрел на Николая, ожидая реакции, но тот продолжал его внимательно слушать.

– Я же помогаю тебе делать так, чтобы привыкшие к игре и кайфу ребята быстрее устраняли свои противоречия с родителями. – Обносов сделал многозначительную паузу. – А самые серьезные противоречия – это и есть сами родители.

Слова управляющего вызвали неприятные воспоминания и вернули память Николая к событиям годовой давности…

… – Кузьма, живо тащи из кабинета кнут, – отец был вне себя от ярости, перед ним на столе лежал пакетик с белым порошком.

– Мама, останови его, он спятил. – Николай попытался спрятаться за ее спину. – Я ему что, лошадь?

Мать встала с кресла и внимательно посмотрела на испуганного сына. В ее глазах не было ни страха за него, ни переживаний.

– Нос вытри от кокаина. – Она подчеркнуто равнодушно отошла от него к бару и налила бокал вина.

– Подумаешь, попробовал один раз, – пытался оправдаться Ник.

– Я отучу тебя, подонок, наркоту жрать, – шипел отец, – мне давно про тебя полиция говорила, что ты наркотики в школе распространяешь… Ну, теперь все. Кузьма, чтобы ты сдох, тащи кнут быстрее!..

Николай до сих пор помнил этот страшный казачий кнут, который хранился в коллекции отца на стене в его кабинете. Даже сейчас, вспоминая тот день, он невольно вздрагивал всем телом от пережитого страха, унижения и боли. В ушах до сих пор стоял свист кнута. А тогда… Тогда он всем сердцем надеялся на мать, что она остановит отца. Николай не выдал ее связь с управляющим. Она должна была отблагодарить его за это. Память снова вернула его к воспоминаниям…

– Если ты меня тронешь, я уйду из дома, – чувствуя неминуемую расплату, заголосил парень.

– Это не ты уйдешь, это я отправлю тебя на все лето в трудовой лагерь. – Отец, устав ждать, сам направился за орудием наказания.

– Мама, мама, – жалобно заныл Николай.

Кузьма Сергеевич встретил отца на лестнице с кнутом в руках.

– Иван Николаевич, кнут уж больно жесток, как бы увечье не причинить, – осторожно попытался заступиться мажордом.

– Может, хочешь, чтобы я на тебе попробовал? – свирепо посмотрел на него мэр города, вырывая кнут из рук управляющего.

Николай понял, что наказания не избежать, и хотел выскочить на улицу, но отец успел перегородить ему выход.

– Не смей меня трогать, сволочь.

Ник вспомнил про запасной выход из кухни и рванул в спасительном направлении. Пробегая через столовую, он споткнулся и распластался прямо у ног своей матери. Он попытался вскочить, но удар кнута свалил его обратно на пол.

– А-а-а! – заорал парень от жуткой боли. – Хватит, я все понял!

– Не думаю, – покачал головой отец и нанес следующий удар по спине.

Николай поднял на мать глаза, полные мольбы. Но она отрешенно продолжала потягивать сухое вино, только моргая веками на звук очередного удара.