Произношение его было не типично американским и не британским, а среднеатлантическим; когда-то эту манеру говорить ввели в обиход интеллигентные богачи на северо-востоке, и она очень поощрялась в Лиге плюща, до тех пор пока эти университеты не заполнились будущими основателями хедж-фондов, которым было плевать на светскость речи, лишь бы побыстрее разбогатеть.

– Вы знаете, где у вас буксирный крюк, и сможете ли вы до него дотянуться в таком неудобном положении?

Перед тем как ответить, Гурни заглянул под перекошенный передок автомобиля.

– Думаю, да, отвечая на оба ваших вопроса.

– В таком случае мы сейчас мигом вытянем вас на дорогу.

Мадлен была взволнована.

– Перед тем как вы приехали, из леса к нам вышел какой-то человек.

Лэндон растерянно заморгал.

– Странный тип с топориком на поясе, – добавила Мадлен.

– С желтыми глазами и нес всякую чепуху?

– Вы знаете его? – спросил Гурни.

– Это Барлоу Тарр. Живет здесь неподалеку, в старой лачуге. На мой взгляд, от него сплошные неприятности.

– Он опасен? – спросила все еще дрожавшая Мадлен.

– Некоторые говорят, что он безобидный тип. Я в этом не уверен. Я однажды видел, с каким безумным взглядом он точил свой топорик. И охотится он с ним. Помню, как он с десяти метров кролика пополам разрубил.

Мадлен ужаснулась.

– Что еще вам про него известно? – спросил Гурни.

– Подрабатывает в гостинице, он вроде как мастер на все руки. Его отец здесь тоже работал. И дед. Тарры, все они, мягко говоря, немного неуравновешенные. Горный народ, живут здесь испокон веков. Состоят в странном родстве между собой, если вы понимаете, о чем я, – рот его искривился от отвращения. – Он хоть что-нибудь вразумительное сказал?

– Зависит от того, что вы считаете вразумительным.

Гурни стряхнул снег, налипший на плечи его куртки.

– Мож