|
Нельзя же отрицать, что у кровожадного шурианского воителя и свирепого ролфийского князя не нашлось бы общих тем для дружеской беседы, верно же? К примеру, поспорить, чьи косы длиннее, или сравнить преимущества скейна перед ихинцей. И наоборот. До близкой дружбы дело, конечно, не дошло, но все-таки Джэйфф Элир нравился Вилдайру гораздо больше, чем Аластар Эск. Можно даже сказать, что Священный Князь шурианскому воину симпатизировал. Оттого и на «ты» перешли, и вообще… — Как приятно, когда с корабля попадаешь прямиком на бал. Элир с удовольствием пригубил хмельное и занюхал мяском. А чего ж отказываться, когда угощают? — Хорошо, что я не с пустыми руками пожаловал, а то вышло бы неудобно, право слово, — сказал он и опустил мешок на пол, чтобы его содержимое глухо стукнуло об паркет. — Есть чем порадовать, да? — Вилдайр заинтересованно повел ухом и принюхался. Пахло человеческой кровью и железом. Хорошо пахло. — Ну, валяй. А то Тэлдрин тут уже весь хвост извилял, чтобы своих любимых шурий прикрыть. Его доклад насчет покушения — просто дивная сага о том, как генерал-губернатор сам себя скальпировал. И ведь не преувеличивал ничуть. Объяснения эрна Тэлдрина касательно недавнего инцидента воистину стали шедевром изворотливости. Но пенять генерал-губернатору за эти простоватые и отчасти глуповатые хитрости Вилдайр не собирался. В конце концов, маленькое приключение Тэлдрина меркло в сравнении с утренней стрельбой по окнам княжеской спальни, и что же? Вилдайр Эмрис повторил увертки своего наместника с такой точностью, что добряку Тэлдрину впору бы обвинить сюзерена в краже идей. Волк Архипелага не боится каких-то криворуких стрелков, которые винтовку от мотыги не отличат! Он даже охрану не усилил. Вот так-то! Ролфи любят саги — это Элир затвердил навсегда. — Эрн Тэлдрин — настоящий друг, и он в курсе шантийских традиций. А еще он знает, что если Джэйфф Элир пообещал найти убийц, то он это сделает. Капитан шантийских егерей, не скрывая гордости, указал на мешок. — Здесь головы покушавшихся, а здесь, — он постучал пальцем по собственному лбу, — прелюбопытнейшая сага про их бывших владельцев. — Джэйфф, головы и саги — это прекрасно, даже в чем-то эпично, — молвил Вилдайр, мельком глянув на мешок. Хотя, признаться, мешок впечатлял, и Элир тоже. Он кого угодно впечатлит, этот бывший рилиндар. Вот любопытно, что бы сказал кто-нибудь из древних ролфийских воителей при виде этой идиллической сценки, а? Ну, их уже не спросишь, а вот современные шуриа, похоже, высказались ясно… — Но мне сейчас интересно другое, — продолжил ролфи. — Видишь ли, друг мой, какие забавные вещи творятся на этом острове. Сперва режут поселенцев — это я понимаю, потом покушаются на беднягу Тэлдрина — и это я тоже могу понять, а теперь еще и в меня стреляют. И, представь себе, промахиваются! И что теперь прикажешь мне делать, а? Объявить военное положение и установить комендантский час? А еще всякие умники говорят, будто диллайн никогда не удивляются. То-то у Аластара глаза стали круглее и желтее полнолунной Дилах. Удивился, потрясен, но не сказать, чтобы опечалился из-за чужого промаха. А у шутника Джэйффа Элира, говоря образно, весь зад покрылся инеем толщиной в палец. Стрельба по Вилдайру — это не просто пре-це-дент, это прямое приглашение к новой резне и другим «прелестям» междоусобицы. Надо ли говорить, что Джэйфф разгневался на неведомого стрелка? Еще как! Чуть в штаны не наделал от бешенства. Но вслух пошутил, скользко и по-шуриански ядовито: — Вот ведь косорукое отродье! В одного хелаэная попасть не могут! — притворно всплеснул он руками и так же делано спохватился. — Ох, прости, князь! Я, конечно, рад, что не попали, просто зло берет. |
