Он просто-напросто забрал у меня этюдник, быстро отвинтил ножки и спрятал их в футляр.
— По-моему, вы замерзли. На территории зоопарка есть кафе. Пойдемте, погреемся?
Про кафе я знала, но никогда там не была. Как-то привыкла уже заканчивать работу и бежать домой, чтобы наносить завершающие штрихи. Но сегодня все пошло не так. Даже набросок я не доделала. И он прав, я прилично подмерзла, особенно ноги и уши.
— Предлагаю поторопиться с решением, — улыбнулся парень, и улыбка его мне очень понравилась, — пока не замерзли окончательно.
— Антон, — представился парень, когда мы разместились за круглым столиком, пристроив на подоконнике мои художественные причиндалы.
— Инга, — отчего-то смутилась я.
Вдруг стало стыдно своих наушников, прилизанных от шапки волос, полного отсутствия макияжа… Да и одета я была по-спортивному. Он же без куртки, в темно-синем джемпере выглядел еще симпатичнее. И волосы, оказывается, у него черные, как смоль, как поняла, когда он снял шапку. А лицо смуглое, словно только что вернулся с югов. Хотя, скорее всего, он от природы такой.
— Ты красиво рисуешь, — как-то вдруг перешел он на «ты».
— Спасибо! — ответила я, хоть и не понимала, когда он успел рассмотреть. И разве что ту мазню, которую и наброском-то не назовешь.
— Я наблюдал несколько раз, как ты работаешь.
Вот теперь понятно. Не известно почему, но его похвала и то, что наблюдал, мне были приятны.
— А ты здесь работаешь?
— Нет, — тряхнул он головой. — Здесь работает моя тетя, а я ее навещаю.
— А я люблю волков, — зачем-то решила уточнить, чувствуя себя все глупее, понимая, что разговор выходит каким-то натянутым.
— За что? — тут же спросил он, внимательно меня разглядывая. — Почему ты их любишь?
— Сама не знаю, — пожала я плечами. — Нравится наблюдать за ними. Может, в прошлой жизни я была волчицей? — усмехнулась.
— Это вряд ли, — странно отреагировал он. В его голосе слышалась уверенность, которая удивляла.
— Ну значит, мне просто нравится, какие они. А ты любишь волков?
— Скорее нет, чем да, — подумав, ответил Антом. — Я наблюдал за их повадками и понял, что это одни из самых опасных и мстительных хищников.
— И кому же они мстят?
— Людям. Особенно, если те убивают волчат, не оставляя ни одного. Тогда этот зверь становится поистине страшным. Он начинает мстить, и никто уже не в силах его остановить. Он будет убивать до последнего вздоха.
Почему в его словах мне слышится угроза, словно я собралась на охоту, чтобы отстреливать волчат? Я и сама считаю это недопустимым. Как вообще у кого-то может подняться рука на ребенка?
— Что? Нагнал на тебя жути? — рассмеялся Антом, и снова мне смех его показался неестественным. — Ты приходишь сюда каждый вторник? — сменил он тему.
— Стараюсь. Если погода позволяет.
Он продолжал расспрашивать меня. Интересовался всем — семьей, работой… А я не могла отделаться от мысли, что все это не касается совершенно постороннего человека, и упорно продолжала отвечать, стараясь делать это честно. А еще росла неловкость, словно меня тут вовсе не должно быть, как будто делаю что-то запретное. И наряду со всеми этими чувствами, мне нравилось смотреть на его лицо, как оно меняет выражение во власти мыслей, как загораются его глаза интересом к чему-то.
Кофе уже давно был выпит, да и с пирожным я расправилась шустро. Пора было собираться домой, но робость мешала заговорить об этом. |