Все зашумели, и остальная часть стаи вошла в комнату. Рэйф и Малкольм подбежали к Лоусону, глаза Малкольма расширились от испуга, но Эдон смотрел только на одного человека.

— Ари! — завопил Эдон, подбегая к ней; она лежала неподвижно, рядом с Ромулом. Он встал на колени и взял её на руки. — Не оставляй меня. Не оставляй меня.

Она была безжизненной в его руках, а серебряный ошейник был все еще вокруг ее шеи, но когда сердце Ромула взорвалось, ошейник развалился надвое.

Наконец, она открыла глаза:

— Я же сказала тебе, во мне всё ещё есть волк. — Она улыбнулась, и Эдон поцеловал ее.

Лоусон упал на пол, как раз когда его раны начали заживать. Серебряный яд исчез со смертью Ромулуса. Он убрал меч, когда повернулся к Блисс.

— Прости, что сомневался в тебе, — сказал он, когда она встала на колени, чтобы услышать его.

— Не берите в голову, ты нашёл Талу? — спросила она.

Он покачал головой, чтобы указать, что нет больше надежда, но у него мало времени теперь.

— Что насчёт твоей тети Джейн? — спросил он.

— Она ушла. Я попросила, чтобы Окулюс показал ее мне, когда я изменила приказ. Она сказала мне, что провела псов через проходы, но она смогла убежать в самом конце. Она уехала в Лондон, так она сказала. Она сказала мне встретить ее там. Мы нужны там Голубой крови.

Лоусон вытащил открытку, которую он носил в кармане и перевернул её, чтобы прочитать текст: Похищение сабинских женщин. Они преуспели в том, чтобы бережно сохранить поток времени, а так же в убийстве Ромула. Волки вскоре будут свободны, и была все еще надежда на псов также; Ахрамин показала это. Лоусон должен был чувствовать радость, но все, что он чувствовал, было горе.

— Я сожалею о Тале, — сказала Блисс и сжала его ладонь. — Мне жаль, что всё не иначе.

Он победил, и все же он проиграл.

Блисс, из всех людей, казалось, понимала, что победа и триумф не одно и тоже.

Глава тридцать седьмая

В течение времени хронолог нёс их, и когда они двигали в проходах, Лоусон видел места, которые выглядели знакомыми. Монастырь, в Венеции. Франция, с огромными вырезанными камнями. Он остановился перед домом, который выглядел более знакомым, чем большинство.

— Простите, я думала, что мы вернёмся к Змеиному кургану, — сказала Блисс. — Но эта штука, кажется, себе на уме.

Лоусон осмотрел здание перед ними. Оно было полупостроено, только фундамент и деревянные рамы. Он не признал его сначала, но теперь он понял.

— Ты можешь отправить нас сюда, ближе к настоящему? За неделю до того, как мы встретились?

— Я могу помочь, — сказал Малкольм и показал Блисс, как установить хронолог снова.

Снова они двинулись в потоке времени, но быстрее. Вероятно, потому что не нужно было далеко идти, понял Лоусон. Проходы, наконец, высадили их там, где он хотел оказаться.

— Где мы? — спросила Блисс. — Здесь мы должны были остановиться?

— Этот дом, — сказал он, указывая на обычный коричневый дом в конце знакомого тупика. На передней лужайке был знак продажи. — Смотрите, мы только что приехали, занавесок еще нет. Помнишь их, Maк?

— Я помню, — сказал Малкольм спокойно.

— Лоусон, мы должны идти, — сказала Блисс. — Марроку, наверное, нужна наша помощь.

— Подожди мгновение, — сказал он взволнованно. — Смотрите, мы можем изменить то, что произошло. Я могу оставить сообщение — сказать им убежать. Сказать себе бежать. Таким образом, они не останутся здесь.